–
– Зачем же ты тогда пришла?
– А ты чем-то недоволен?
Она недовольно пихнула его в бок, но Артем поймал ее руку и сжал. Элла вздохнула и, улыбаясь, положила голову ему на грудь. Под утро она вернулась в палату к маме, где ей разрешили остаться на ночь.
Добравшись до апартаментов, Артем сбросил с плеча рюкзак, мельком взглянул на часы и встал перед зеркалом. Он уже много раз видел, как окрыляется, но наблюдать за этим процессом ему до сих пор не надоело. Сосредоточившись и стараясь не шуметь, он вполголоса затянул нужное Выпевание и с удовлетворением заметил, что у него снова получилось. Не прошло и минуты – и на руках стал проявляться чешуйчатый орнамент. Еще через пару минут его лицо начало трансформироваться, и Артем замер, в очередной раз разглядывая в зеркало мелкие изумрудные перья, обрамляющие его круглые, нечеловечески выпуклые глаза. Это было так невероятно – каждый раз, словно в первый – что Титов затаил дыхание от удивления и восхищения. Он действительно Полукрылый! Это не сказка, не глупая шутка и не бред больного сознания! Он – кетцаль!
Внезапно от двери раздался странный звук, словно кто-то подавился воздухом. Артем вздрогнул и резко повернул голову. В проеме, прижимая руку к груди, стояла Милена Игоревна. Титов запаниковал, но практически сразу успокоился. Это его мама, чего ему бояться. Да, она не помнит большую часть событий, произошедших в Петербурге, но в любом случае она будет рада изменениям, которые произошли в ее сыне, хоть и раньше, чем должно быть. Ведь так?
Секунды тянулись и тянулись, Милена Игоревна молчала.
– Мам, это я, – осторожно произнес Артем. Просто на всякий случай, ведь не могла же она его в самом деле не узнать?
Она вздрогнула и пришла в себя. Во всяком случае, решительно шагнула в апартаменты, захлопнула дверь и на два оборота закрыла замок. Затем она развернулась и медленно подошла к сыну.
– Тема, ты… но как?.. давно ты?.. – она приблизилась и завороженно провела ладонью по его окрыленным предплечьям. – Я и подумать не могла… Почему ты мне ничего не говорил?
Артем поежился, как от щекотки, когда мама взъерошила перья.
– Ты такой красивый! Ох… – Она покачала головой. – Кажется, мне нужно присесть.
Не отводя от него глаз, словно сын мог вылететь в окно, стоит ей отвлечься, она сделала несколько шагов назад и на ощупь села на диванчик.
– Моя птица – кетцаль, мам.
– Вижу, да.
– Ты сразу узнала? – удивился Артем. – А я думал, это редкость для России…
– Я прекрасно знаю, как выглядит кетцаль, Тема, – веско произнесла она, и в ее словах послышалась горечь. Милена Игоревна сделала паузу. Затем, словно решившись, она кивнула собственным мыслям и продолжила: – Ведь кетцалем был твой отец!
– Мой отец? Был?!
Артем почувствовал, что теперь и ему нужно присесть. Пол поплыл у него под ногами от такой новости. Потеряв концентрацию, он резко трансформировался обратно и немного пошатнулся.
– Я не понимаю… мой отец? Титов Алексей Владимирович?! Но он же неКрылатый… Или?… – он похолодел от внезапной догадки. – Ты хочешь сказать, что он не настоящий мой отец?
Милена Игоревна издала непонятный звук, будто всхлипнула. Затем она уронила лицо в ладони, и ее плечи затряслись.
– Мам? – Артем испугался. – Мам, ты что? Плачешь?!
– Плачу… – простонала она. – От смеха! Боже, ну ты и выдал! Ненастоящий отец. Прямо Санта-Барбара какая-то!
– Чего? – не понял Артем, окончательно запутавшись.
– Да не бери в голову. Это сериал такой старый, сто лет назад шел, еще даже тебя не было, – она резко втянула воздух и вытерла слезу, выступившую в уголке глаза, затем глубоко выдохнула, успокаиваясь. – Извини, Тем, это все так неожиданно. Я не думала, что в ближайшие год-два придется рассказывать тебе про отца. Но эта твоя гениальная идея в духе мыльных опер… – она снова усмехнулась. – Нет, все гораздо прозаичней. Но и печальней.
Артем молча уселся прямо на пол, скрестив ноги по-турецки и всем своим видом демонстрируя, что он готов внимательно слушать. Мама снова вздохнула. Тема явно была ей неприятна, но деваться было некуда.
– Помнишь, на следующий день после того, как ты задул свечу, мы ездили в гости к Алевтине Степановне?
В памяти Артема промелькнули старомодная мебель, запах чабреца, поднимающийся вместе с паром над чашкой чая, незнакомая мелодия без слов и уютная сонливость.
– Помню, – кивнул он. – Она алконост, которая пропела мне запрет рассказывать кому-либо про Полукрылых.
– Да, запрет… Запрет можно пропеть любому Полукрылому, не только птенцу, но и взрослому. Конечно, такая задачка посложнее будет, но это возможно, – она сделала паузу. – А помнишь, ты как-то спрашивал, есть ли у Полукрылых Азкабан?
Титов смутился.
– Ну я же просто дурачился, теперь я понимаю, что…