Полумесяц и крест (СИ)

Пытаясь вычислить время, в которое его забросило, он бросал внимательные взгляды на характерные детали костюма своего нежданного помощника, его оружие. К сожалению, увиденное ему мало о чем говорило. Его знания о горских традициях, обычаях и быте были крайне малыми и поверхностными. С горем по полам Ринат узнал шепкен или черкеску — черный суконный кафтан с тонким наборным поясом и многочисленные газырницы[16] на карманах. Из под черкески выглядывал багрово-красный бешмет[17]. На поясе выделялся длинный кинжал в богатых ножнах. «Это горская одежда, как пить дать! Аварец или черкес? Чеченец? Черт побери, кто их знает? Я, что историк кавказского костюма? Какое же время сейчас, все-таки? Давай, Борода, подскажи. Намекни, хотя бы…». В какой-то момент молодой горец, словно услышав его мольбы, дал подсказку.

-…Господин, твои имя будет звучать в каждом селении. Аксакалыбез устали станут призывать милость Всевышнего на твою голову, — горец, судя по всему, пребывал в своем мире, где давно уже бушевал священный джихад. — Каждый урус от сюда и до Терека будет корчиться от страха, едва заслышав имя имама Шамиля. Ты, воистину, меч Пророка, господин…

Тут у Рината, без всякого преувеличения, ноги отказали. Всем телом он повис на горце, заставив его от неожиданности вскрикнуть. Неизвестно, что тот подумал, но испуг на его лице был поистине диким.

— Господин?! — смертельное бледное лицо уставилось на Рината. — Открылись твои раны?! Сейчас я перевяжу тебя…

Горец одним движением скинул с себя мохнатую бурку и осторожно уложил на нее безвольное тело. Ринат на все его суетливые движения лишь опустошенно качал головой. Сейчас ему окончательно стало ясно, в чье тело он попал. И от этого знания становилось по-настоящему жутко.

«Мать вашу, воскрес называется… Господи, у тебя шутки что ли такие? Ты же меня забросил в самого имама Шамиля! Б…ь, одним движением закинул в того, при ком весь Кавказ полыхал! Что теперь? Как быть? Я же ни черта не знаю…». Он судорожно копался в своей памяти, пытаясь хоть что-то выудить про имама Шамиля и его время. Как назло, на ум ему приходило все время одно и тоже: Шамиль Басаев, бывший тракторист, недавний террорист, заложники, взрывы жилых домов, плачущие заложники и тд. Еще в памяти всплывало скуластое лицо Шамиля Утешева, его соседа по дому, рукастого мужика, что с удивительным упорством едва ли не каждый день что-то долбил перфораторов в своей квартире. «Имам Шамиль, имам Шамиль… Б…ь, ничего не помню!».

Он уже было отчаялся, как вдруг вспомнил кое-что. Пару лет назад Ринат был по делам своей фирмы в Махачкале и оказался на проспекте имама Шамиля, где в окружении нескольких довольно обшарпанных многоэтажек был установлен постамент с горельефом имама. Скорее всего эта прогулка по проспекту совершенно не отложилась бы у него в памяти, если бы не их сопровождающий. Тот, довольно молодой мужчина с густой окладистой бородой и длинном, до пят, изаре[18], вдруг остановился возле постамента и начал громко возмущаться изображением имама на постаменте. Ринат, тогда с диким удивлением, стал искать на постаменте какие-то огрехи или недоделки строителей. Думал, может что-то в надписи на постаменте неверно написано. В итоге, все оказалось гораздо сложнее. Мужчина, бывший ярым приверженцем исламских догматов, возмущался тем, что горельеф вопреки законам Ислама изображал лицо имама Шамиля. Их сопровождающий из-за этого поругался со своим товарищем, с подошедшими на шум местными жителями и вдобавок с приехавшими полицейскими. Именно из-за этого Ринат и запомнил кое-что про самого виновника скандала — имама Шамиля.

«Это был точно девятнадцатый век… Что уж там говорили про него? Мол, был выдающимся религиозным деятелем. Проповедником что ли? Рассказывали, что имама Шамиль создал единственное в истории военно-теократическое государство — Имамат[19]… Твою мать! Я должен создать государство!! Как?! Чем? С кем, в конце концов?! С этим бородатым сопляком, что то и дело саблю из ножен тянет?! Выходит, мне придется против своих воевать?! Русских резать и стрелять?».

От таких соображений ему вновь стало дурно. Недавно полученные раны, сумасшедший прыжок с каменной башни снова дали о себе знать. Ринат качнулся и потерял сознание.

Горец после этого схватился руками за голову и в отчаянии застонал. Правда, его растерянность длилась не долго. Он без сожаления бросил свое богато изукрашенное ружье, нож в серебряных ножах и котомку с припасами. Затем взвалил на спину потерявшего сознание имама и потащил его к видневшемуся на горе селению.

На окраине селения Унцукуль у невысокой каменной сакли горец остановился и осторожно уложил Рината у стенки, заботливо укрыв буркой. После, выбив по доскам низенькой двери странный стук, скрылся за ней. Через некоторое время дверца вновь отворилась и выпустила невысокого сгорбленного старца с нечесаной паклей седых волос на голове. Его выцветшие от старости глаза на мгновение скрестились на сидевшем Ринате и тут же от удивления округлились.