Полумесяц над морем (СИ)

Мухзир-ага прошел в приемные покои великого визиря и почтительно замер на пороге. Командир янычар, представлявший интересы корпуса перед вторым лицом империи и одновременно являвшийся начальником его охраны, обычно держался довольно независимо. От него не требовалось соблюдения ритуалов приема. Особенно в этот день, когда прибыл тот, кого могущественный Мехмед-паша Соколлу так давно ждал.

Великий визирь, оторвавшись от бумаг, взглянул на вошедшего.

– Мехмед-паша, прибыл Алжирец.

Лицо великого визиря осталось бесстрастным. Помолчав немного, он спросил:

– Вы уже доставили его во дворец?

– Так точно, – подтвердил мухзир-ага, – он ждет.

– Пусть войдет. И оставьте нас наедине.

– Мехмед-паша, но…

– Что вас смущает?

– Может быть мне стоит присутствовать? Этот кафир опасен…

– Он не кафир, а такой же мусульманин, как вы и я, – резко ответил великий визирь, рожденный в боснийском селе под именем Бойко Соколович, – на каком основании вы подозреваете его?

– Прошу прощения, Мехмед-паша, – склонился в поклоне янычар.

– Выполняйте.

– Слушаюсь.

Мухзир-ага удалился, а великий визирь поднялся из-за стола и подошел к окну. За спиной послышались мягкие шаги.

– Мир на вас, ваше превосходительство, Мехмед-паша, – раздался вкрадчивый голос.

– И вам мир, Гассан-эфенди.

Великий визирь повернулся. Итальянец стоял, согнувшись в глубоком поклоне.

– Прошу вас, поднимитесь, – предложил Соколлу.

Рыжебородый выпрямился. Великий визирь снова сел за стол.

– Я ждал вас в прошлом месяце.

– Я никак не мог прибыть раньше, они слишком долго совещались…

Он замолчал. Великий визирь откинулся на спинку кресла, опершись на подлокотники и соединив подушечки пальцев у подбородка, словно в христианской молитве.

– Продолжайте, Гассан-эфенди.

Рыжебородый негромко кашлянул.

– Вы больны?

– Нет, ваше превосходительство, никак нет.

– Я внимательно слушаю вас.

Рыжебородый вновь прочистил горло и сказал:

– Девятнадцать дней назад папа и его величество Филипп официально объявили о создании «Священной Лиги».

Он замолчал. Мехмед-паша так же не произнес ни слова. Повисла пауза. Наконец, великий визирь сказал:

– Мне это известно. Я рассчитывал получить от вас более полные сведения.

– Извольте, ваше превосходительство. Стороны определились в отношении персоналий, возглавляющих объединенные силы «Лиги».

– И?

Рыжебородый снова кашлянул.

– Дориа назначен командующим генуэзской эскадрой.

Пальцы великого визиря сжались в замок.

– Так…

– Главнокомандующим избран дон Хуан Австрийский. Папскими силами командует Марко Антонио Колонна, а венецианцами – Себастьяно Веньер.

– Так… Почему вы начали перечисление с Дориа?

– Потому что для нас, ваше превосходительство, этот человек представляет наибольшую важность.

Мехмед-паша поднялся из-за стола и вновь прошелся к окну, где остановился, сложив руки на груди. Гассан-эфенди жег взглядом его спину.

«Дориа… Джованни Андреа Дориа, именуемый так же Джанандреа, князь Мелфи, морской кондотьер. Наиболее важен… Его очень не любят венецианцы».

Великий визирь прекрасно знал о том, откуда растут ноги неприязни венецианцев к генуэзскому кондотьеру. Даже оставив в стороне соперничество могущественных купеческих республик, нетрудно определить причину: именно Дориа, наследник известного кондотьерского рода, одиннадцать лет назад, командуя испанской эскадрой, потерпел сокрушительное поражение от Пияли-паши в битве при Джербе, дочерна запятнав свою репутацию. Многие тогда обвиняли генуэзца в двурушничестве. Будто бы он, сговорившись с османами, проиграл намеренно, а сам беспрепятственно скрылся.

Как интересно, венецианцы подозревают Дориа в предательстве, а король Филипп, словно потеряв память, соглашается с его кандидатурой в качестве командующего генуэзцами.

Предатель ли Дориа? Во всяком случае, Мехмед-паше известно, что генуэзец не связан с османами. А с кем тогда? Есть один ловкий и удачливый капитан. Одиннадцать лет назад, при Джербе, он служил под началом Пияли-паши, а с тех пор умудрился подняться до, поистине, невероятных высот…

Так уж и невероятных? Мехмед-паша усмехнулся. Да нет, вполне себе земных. Кому, как ни ему об этом не знать. Разве можно было еще сто лет назад вообразить, как много великих дел во славу Аллаха и империи османов совершат вчерашние кафиры, ставшие верными сподвижниками великого Сулеймана Кануни, коего христиане прозвали Великолепным.

Мехмед-паша Соколлу рожден боснийцем Бойко. В детстве его оторвали от родителей и отдали в корпус янычар, где он сделал блестящую карьеру. Его предшественники, великие визири, Ибрагим-паша и Семиз-Али-паша – грек и серб. Даже мать нынешнего повелителя, покойная валидэ Хуррем – по рождению христианка, именем Александра, дочь священника Гаврилы Лисовского из городка Рогатин, что в землях Речи Посполитой.