Полумрак

Я прислонилась бедром к столу Келтера. Он был бледен, выражение на лице отсутствовало, и я вообще не была уверена, что он услышал то, что я ему сказала. Конечно, сказывались последствия от выпитого алкоголя и употребленной дури, но обычно он был выносливее.

— Итак, что у тебя есть для меня? — спросила я.

Он все еще продолжал на меня пялится, но без прежней дерзости. Он выглядел изрядно напуганным, но вот к кому я не питала жалости вообще.

— Что ты хочешь, Райли? — спросил он.

Он смотрел на меня недоверчиво, словно собирался потянуть время.

— Сегодня вечером, ничего. Не после того, что выкинул тот подросток. Может позже? Пару дюжин Окси, — произнесла я знакомые слова, ощущая мерзость во рту.

Келтер открыл ящик в столе и достал оттуда, то же, что и унес Риггс, только значительно меньше размером, и скатал подобно сигарете. Он подался вперед и вручил мне наркотик.

Когда я попыталась его взять, он крепко обхватил мою руку. Мне стоило определенных усилий, чтобы не ударить ему в сонную артерию.

— Комната четыре, детка, — произнес он, протягивая руку к моему бедру. — Это наша старая комната, помнишь? Когда ты будешь готова для семи смертных грехов, дай мне знать. Ты помнишь правила? — спросил он и скользнул пальцем по внутреннему шву моих кожаных брюк. — Или тебе напомнить?

Все вопило у меня внутри, требуя ударить ему коленом по причинному месту, настолько мне было мерзко.

Но вместо этого, я кивнула, в слегка обиженном виде.

— Да. Я помню. Нет никаких правил.

Он засмеялся.

— Замечательно, — сказал он, сделав очередную затяжку. Запах был тошнотворный, и мне хотелось скорее выбраться. — Прошло столько времени, и я начал подумывать, что ты завязала с этим.

Он омерзительно хихикал, и я готова поклясться, что его бледное лицо напоминало призрак.

— Признайся, я был не прав? — он опустил пакетик мне в руку. — Наркоманы не бывают бывшими. Увидимся, Райли.

Я молча сунула наркотик в карман, отодвигаясь от него, и покинула офис, хлопнув дверью. Но даже это не помогло заглушить его смех. Вот, скотина! Я уже была на полпути к двойным дверям, когда Эли появился из тени. Его надежная рука тут же опустилась на мою поясницу.

В коридоре все выглядело, как захудалый клуб из кинофильма: два парня стояли рядом, деля косяк; другая парочка - страстная и разгоряченная - стояла неподалеку, не доходя и двух футов... ее кожаные шорты на шнуровке были полностью расшнурованы, его руки шарили по ее груди.

Две девушки застолбили темный угол около туалета - одна сидела на коленях другой лицом друг к другу, и лапали друг друга. Та, что сверху, была одета в короткую клетчатую юбку школьницы, хотя юбка была задрана до самых ушей и она сияла задницей в стрингах.

Клянусь Богом, у людей в наши дни не осталось вообще никакого представления о приличиях. Я никогда не отличалась особой скромностью, но черт побери!

— Возьмите комнату, — пробормотала я, но, кажется, меня никто не услышал, а если и услышали, то это вовсе не заботило их.

Эли уверенно увлекал меня в главный зал мимо завсегдатаев клуба, где мы смешались с толпой танцующих людей. Он ни разу меня не выпустил, его рука плотно лежала на моей коже.

Всякий раз, когда я натыкалась на танцующих, я ощущала, как он усиливал контакт. Я ощущала его тело, плотно прижатое ко мне, пока мы пробирались сквозь толпу, как откликается мое собственное. Мне нравилось это ощущение.

Возле самой двери мы столкнулись с Мюллетом и высокой длинноногой девчонкой с черными, как смоль, волосами и неровными прядями, спадающими вниз, одетой в красную майку и черные штаны с подтяжками.

Ее готические ботинки делали ее более высокой - куда выше, чем был Мюллет. Он поздоровался, и мы уехали. Мюллет никогда не имел отношение к тому, что творилось в дальних комнатах. Он был устойчивым поклонником спиртного и музыки. Действительно отличный парень.

Иногда я себя спрашивала, как он продолжал водить со мной дружбу, в то время когда я была по уши в этом дерьме.

Одного взгляда Зетти, сидящего у двери было достаточно, чтобы понять, что он в курсе, что что-то произошло: хотя мы долго не виделись, он без труда определил, что я снова окунулась в дерьмо Келтера.

У меня не было возможности опровергнуть это. Я помахала ему на прощание, ощущая его всезнающий тибетский взгляд, пока за нами не закрылась дверь. Тяжелый влажный воздух после прошедшего дождя окутал нас, с солончака реки Саванны тянуло илом, я глубоко вздохнула, радуясь, что наконец-то выбралась.

Я оглянулась на «Комнату Страха», удивляясь, как такое блеклое и неприметное здание могло вмещать в себя такое количество греха. И как даже не заметила, что стала частью этого, когда-то в прошлом.

— Пошевеливайся, — буркнул недовольно Эли.

Я смотрела на него, не в силах совладать собой и совершенно не понимая, почему это так происходит, когда дело касается Эли.

Он молчал, так мы миновали улицу Мартина Лютера, пока не оказались возле Бэя.