Полуночная буря

Старик похлопал Аргона по щеке и улыбнулся. У Хуракана были длинная белая борода и такие же длинные серебряные волосы. Иногда он заплетал их в тугую косу, но сегодня они были взлохмачены и торчали в разные стороны. Морщины на его лице складывались в причудливые узоры. Они были такими же глубокими, как и Канизские Впадины в океане. О путешествии туда Аргон не любил вспоминать. Кажется, именно тогда он впервые по-настоящему влюбился. И, кажется, именно тогда он понял, что нет ничего романтичного в отношениях с сиренами. Уж больно они чувствительны.

Старик часто говорил, что Аргон – самый лучший сильф, которого он знал.

Сильфами становились только те, в ком текла кровь истинных летающих людей. В Дамнуме таких было довольно много, по сравнению с другими государствами Калахара. В основном Долина Ветров служила пристанищем тем, кому некуда было идти – забытым старикам, брошенным детям, одиноким юнцам. Люди со всего света жили на равнине Фиэнде-Фиэль, потому что здесь принимали каждого.

Поговаривали, что раньше Долину Ветров называли Долиной Потерь.

Сейчас в это уже слабо верилось.

– Садись. – Хуракан усадил Аргона на расшатанный стул, наклонился к его ране, ощупал пальцами кровоподтек вокруг стрелы и внезапно выдернул ее из плеча.

– Святые… – зашипел Аргон и недовольно топнул ногой. Из раны хлынула кровь. Юноша ядовито улыбнулся, исподлобья глянув на знахаря. – Отличная идея, Хуракан.

– Хотел ее там оставить?

– Ты должен был предупредить его, – вступился за Аргона Ксеон, на что старик лишь фыркнул. Он подхватил со стола глиняную кружку и покосился на второго гостя.

– Сейчас я в тебя ее кину.

– Что?

Хуракан размахнулся и бросил чашу. Она полетела в голову Ксеона, но тот вовремя увернулся и, выпрямившись, воскликнул:

– Ты совсем ума лишился?

Хуракан невинно пожал плечами:

– Но я ведь предупредил тебя. Стало легче?

Ксеон прошелся ладонями по волосам и рявкнул:

– Я подожду на улице. Иначе я за себя не ручаюсь.

Он с недовольным видом проследовал к выходу и захлопнул за собой дверь, а знахарь прижал какие-то травы к глубокой ране предводителя и пробурчал:

– Кажется, я ему не нравлюсь.

– Интересно, почему бы это.

– Ты смело поступил, когда вернулся за мальчишкой.

– Томми был здесь?

– Не был. – Старик разорвал ворот рубахи Аргона и заковылял к камину, в котором трещал, переливаясь рыжими красками, хворост. Хуракан задумчиво нахмурился. – Сегодня огонь ведет себя иначе. Ты видел когда-нибудь феникса, мак?

– Они же давно вымерли.

– А я видел. Жуткие существа.

– Ты хотел прижечь мне рану.

– Да. – Старик взмахнул руками и взбалмошно кивнул. – Верно-верно, Аргон. Меня не отпускает сегодня странное чувство, и я хотел с тобой им поделиться. Ты не против?

– А у меня есть выбор?

– Ну, это вряд ли. Но я должен был спросить из приличия.

Хуракан поднес раскаленный железный прут к ране молодого предводителя и так крепко прижал его к коже, что она захрустела. Аргон знал, что должен сдерживать эмоции, но все равно зажмурился и заскулил, как уличный пес.

– Я сидел в своей хибаре, – начал спокойным голосом Хуракан, – когда понял, что у меня пересохло в горле. В горле у меня пересыхает редко. Обычно я дожидаюсь тебя или Нубу, она приносит самую вкусную медовуху в Долине.

Он закинул прут на плечо как ни в чем не бывало и отрешенно уставился в пустоту.

– Еще она приносит печенье. Тебе ведь доводилось пробовать ее печенье?

– Это как-то связано с фениксами?

– Глупости не говори. – Старик отмахнулся. – В общем, я спустился в Долину. Ветер нашептал мне. И тогда я увидел надвигающийся шторм. Ты ведь почувствовал, что сегодняшние ужасы – только начало? Знаю, что почувствовал, ты всегда был чутким и умным мальчиком. Что ты на этот счет думаешь, Аргон?

Тот вытер пот с лица и предположил:

– В Вудстоуне большие неприятности?

– В Калахаре большие неприятности из-за Вудстоуна. Мак, – Хуракан вдруг взглянул на Аргона и подошел к нему близко-близко, так, что его дымчатые глаза уставились прямо в малахитовые глаза юноши, – что ты помнишь о землях Халассана?

– Об Опаленных землях?

– Ага.

– Да ничего. А я должен о них помнить?

Старик отодвинулся и нахмурил кустистые брови.

– Тысячи людей погибли, сотни семей сгинули в Тартаре. А ты спрашиваешь меня, должен ли ты об этом помнить? Историю все должны знать, мальчик мой. Иначе вы рискуете вновь ее повторить.

– Я помню, отец рассказывал мне о Хорго, о древнем городе Опаленных людей. Он был полностью уничтожен много лет назад. Какое отношение это имеет к тому, что нас настиг самый свирепый ураган за всю историю? Если ты закончил, я…

– Халассан не просто так был уничтожен, – сказал старик, и Аргон протяжно вздохнул. Он должен был помогать другим, но плечо жутко зудело. Аргон решил еще несколько минут посидеть со старым другом, а потом уйти, сославшись на важные дела.

– И почему же он был уничтожен?

– Люди боялись огненных санов. Эридан, Вудстоун и Дамнум… все объединились, чтобы уничтожить государство, контролирующее самую опасную стихию Калахара.

– Стихию огня.