Полуночная принцесса

Кристиан секунду раздумывал над этой просьбой, потом приподнялся, сел на пол и принялся растирать свое больное бедро. Его ночная рубашка задралась выше колен, и он поймал взгляд Дженни на своих голых ногах. Она залилась краской и быстро отвела глаза.

Опираясь на поваленный стул, Дженни встала, разгладила платье и попыталась сделать то же самое с безнадежно помятым фартуком. Она подняла стул и поставила его на прежнее место, стараясь держаться от Кристиана на расстоянии.

– Я только хотела раздвинуть занавески, – объяснила она. – Зацепилась волосами за шторное кольцо и пыталась высвободиться.

– А веревка у тебя на… – он не договорил, увидев, как она сняла с шеи шнуры для занавесок. – Понял.

– Надеюсь, что поняли.

«Все ли в порядке с его больной ногой?» – подумала Дженни. Она уже знала о ранении в Геттисберге от прислуги Маршалла, причем каждый рассказывал эту историю по-разному.

Не подозревая об этом, Кристиан перестал массировать ногу и взглянул на верх окна, как сделала она совсем недавно.

– Наверное, этот карниз все равно не выдержал бы тебя, – подумал он вслух. – Чтобы повеситься, можно было бы найти место получше.

– Конечно, можно было, – поспешно согласилась Дженни, – но я его не искала.

Кристиан тихо застонал и сбросил с себя занавески, которые покрывали его широкие плечи наподобие императорской мантии.

– Что с твоим голосом? – резко спросил он.

В ее хрипотце было нечто весьма притягательное, поэтому она действовала ему на нервы.

– Доктор Тернер сказал, что мой голос может остаться таким навсегда. Хотите, я буду молчать?

– Скотт, говоришь? Не слушай ты этого шарлатана, – тихо проворчал он. – Мерзавец считает меня пьяницей.

Дженни воздержалась от ответа, молча глядя на Кристиана, который подтянул к себе ноги и уперся локтями в колени. Обхватив голову руками, он принялся медленно раскачиваться из стороны в сторону, разгоняя дурман. Лицо его осунулось и пожелтело, под глазами пролегли темные круги, создав жуткий контраст с неряшливой ярко-рыжей бородкой. Он похудел. На ввалившихся щеках резко проступили скулы, а худые длинные пальцы казались костяшками скелета.

– Не очень приятное зрелище, верно? – спросил он, взглянув Дженни в лицо и догадавшись о ее мыслях. – Я так не напивался с тех пор, как… Проклятие, да я, кажется, вообще никогда еще так не напивался! – Она все молчала, и он вспылил:

– Скажи же что-нибудь, черт возьми! Мне плевать, что у тебя такой голос, как будто в горло тебе засыпали гравий!

– Пожалуйста, не бранитесь, – спокойно сказала она. В душе у нее все кипело. Гравий! Мерзкий, отвратительный, несносный грубиян! Дженни вовсе не из чувства благодарности сохраняла внешнюю невозмутимость. Просто она боялась потерять работу в доме Маршаллов и не хотела рубить сук, на котором сидела. Во всяком случае, пока.

– Смотрите, какие мы нежные! – ядовито отозвался Кристиан. – Ты, случайно, не знакома со Сьюзен, женой Скотта? Вы с ней друг друга стоите.

– Как хорошо, что вы сказали! – пропела она. – Обязательно познакомлюсь.

Кристиан фыркнул.

– Не стой там, подойди и помоги мне встать! Этот чертов… э, этот дурацкий пол качается.

– Неудивительно.

Она обогнула стол и подошла к нему, протягивая руку. Кристиан покачал головой:

– Если я потяну тебя за руку, ты опять окажешься на полу.

Дженни поняла, что он прав. Присев рядом с ним на корточки, она одной рукой обхватила его за плечи, а другой взяла под локоть. При небольшом содействии с его стороны ей удалось поставить Кристиана на ноги и довести до кровати. Там она взбила ему подушки, и он рухнул на матрас как подкошенный. Только сейчас до Дженни дошло, сколько он потратил сил на ее «спасение». Она поправила одеяла, натянув темное стеганое покрывало до самого подбородка Кристиана. Он уже закрыл глаза и несколько раз тихо простонал, но не стал возражать против ее забот.

Дженни отступила от кровати и краем глаза заметила на ночном столике поднос с завтраком. Она не могла представить, чтобы Кристиан смог сейчас что-нибудь есть, но правила хорошего тона и ее новое положение служанки обязывали спросить.

– Господи, нет, – проворчал он, отворачиваясь от подноса, – убери его отсюда! Меня от одного запаха…

– Понимаю, – перебила она, поднимая поднос, – я приду попозже, принесу что-нибудь более подходящее и заодно уберусь в комнате.

Она ушла, заперев за собой дверь, и только тут Кристиан задал себе вопрос, что она вообще делала в его комнате! В голове гудело, мысли путались. «Ладно, выясним позже», – решил Кристиан. Он поколотил подушки, одну подложил под голову, другую прижал к груди и вскоре опять сладко спал.