Полуночная роза

— Что ты скрываешь от меня? — хмурился Райан. — Отвечай!

Виктория, оказавшись в столь затруднительном положении, лихорадочно размышляла, стараясь придумать хоть какие-то объяснения.

— Она ушла. Сбежала с другим мужчиной. Они встречались в лабиринте. Я пыталась застать их, но не получилось. Они действовали по плану. Эрин вместе со своей матерью заранее все рассчитали. Им нужны были твои деньги. Возможно, даже Джасмин-Хилл. Да, возможно. Как только она узнала, что я в курсе, ее точно ветром сдуло. Исчезла и ее мать. С тех пор их никто не видел.

Виктория в отчаянии мотала головой. Слезы брызнули у нее из глаз. Она плакала непритворно, но не потому, что ее огорчила реакция сына. Просто было ужасно обидно — рухнули все ее планы…

Они направились к экипажу. Кучер ждал распоряжений. Райан привязал свою лошадь к задку экипажа и сел рядом с матерью.

— Райан, — заговорила Виктория, едва они тронулись, — мне очень жаль тебя. — Она уже держалась увереннее, видя, что сын ближе к отчаянию, нежели к гневу. — Все это выяснилось… так неожиданно, хотя, я полагаю, началось не вчера. Просто ты ни о чем не догадывался. Я бы и сама не заметила, если бы не случай. Как-то ночью мне нездоровилось, и я вышла на веранду подышать. Думала, что, может, на свежем воздухе мне станет легче. И что ты думаешь?! Я увидела, как она выходила из лабиринта. — Виктория чувствовала, что ее голос зазвучал естественнее. Нужно было только следить, чтобы в нем не проскальзывали веселые нотки. — Я удивилась, — продолжала она. — Как ей удалось самостоятельно отыскать путь? Когда на следующее утро я рассказала Элизе, та вспомнила, что видела ее за твоим письменным столом. Эрин копировала что-то, похожее на карту.

Райан до боли стиснул зубы. По мере того как открывались новые подробности этого кошмара, все невыносимее становились страдания, словно сердце его кровоточило. Виктория не переставала ужасаться и сочувственно качать головой.

— А как она смеялась над тобой! Элиза слышала, как она рассказывала Энни о твоем письме. Видел бы ты, во что она превратилась после твоего отъезда. Настоящая мегера! Я совершенно растерялась, не знала, что делать. Из комнаты выйти — и то боялась. Так и сидела взаперти. Даже Энни не выдержала. Бедняжка! Попросила, чтобы ее послали в поле, лишь бы находиться подальше от нее. Конечно, я позволила ей уйти. Одна Элиза, дай ей Бог здоровья, могла терпеть ее оскорбления. И после того, — Виктория изобразила горечь на лице и сделала паузу, чтобы оценить эффект, — как на следующую ночь я увидела ее выходящей из лабиринта, я не стерпела. Тем более что я своими глазами видела, как они обнимались. Я не могла допустить, чтобы это продолжалось, каковы бы ни были последствия. Когда я прибежала туда, он уже ушел. Тогда я сказала ей, что все видела. Она, конечно, отказывалась, а утром исчезла. Ей не оставалось ничего другого, потому что она знала, что я скажу тебе. Вот сбежала с ним…

Слова матери казались Райану оглушительным ревом. Все поплыло у него перед глазами. Смеяться над его письмом… обниматься с другим мужчиной…

— Естественно, — продолжала лгать Виктория, — я должна была убедиться, что она действительно сбежала. В конце концов, я могла ошибиться, хотя это маловероятно. Я же видела их вдвоем. И хотя я не сомневалась, что она сбежала со своим любовником, я поехала справиться у ее матери. То, что я выяснила, только подтвердило мои опасения. Очевидно, ее мать убежала вместе с ней. Тогда я решила, что, возможно, Арлин знала о ее планах.

Знала бы Виктория, о чем в эти минуты думал Райан! Если бы ей было известно о том, как Арлин шантажом понуждала его к женитьбе, сейчас у нее появился бы веский довод. Райану казалось, что чья-то железная рука стиснула его сердце. Боже, он дорого бы дал, чтобы узнать, кто этот ублюдок. Попадись он ему сейчас, задушил бы его голыми руками!

Несколько секунд Виктория хранила молчание, давая сыну возможность впитать ее ложь. Она была довольна собой. Несомненно, она хорошо потрудилась, хотя, конечно, пришлось понервничать. Однако ее удивляла реакция сына. Виктория ожидала, что он будет рвать и метать, начнет грозить, что свернет Эрин шею за измену. Но она совершенно не предполагала, что он будет сидеть, точно изваяние, — молча сидеть, сжимая кулаки.

Для большего эффекта Виктория решила дополнить свой рассказ еще одним штрихом. Прищелкнув языком, она сказала:

— А ее любовник настолько осмелел, что стал оставлять ей розу в лабиринте. Это был их условный сигнал.

Райан почувствовал себя так, словно сам себе влепил пощечину.