Полуночная роза (Месть по-французски)

Элин не хотелось сейчас на него смотреть. В последние несколько дней ее влечение к нему возросло просто неслыханно. Ей необходимы были его надежность, доброта, мягкий юмор, и еще то, чему она не решалась дать названия, то, что она испытывала, любуясь его красивым лицом, сильной фигурой, чуть сонными серыми глазами и ласковой улыбкой. Она отвернулась, и, подойдя к широкому окну, выглянула в окружавший отель красивый парк.

— Такова доля большинства женщин, — сказала она. — Мы делаем то, что нам велят, подчиняемся воле других, лишенные права выбирать. Слушаемся наших родителей, братьев, мужей, а потом детей. В общем делаем то, чего от нас ждут.

— Но у тебя нет мужа.

Она повернулась и посмотрела на Тони, но его лицо оставалось совершенно бесстрастным.

— Нет.

— Знаешь, хорошо, что так получилось. Персер бы тебе не подошел. Он был просто практичный негодяй. Засадил бы тебя в какой-нибудь приход с дюжиной наследников, а сам бы проматывал твое наследство. Ты достойна лучшего.

— Но у меня не было более завидных предложений, — печально ответила Элин, — и кроме того, я люблю детей.

— Я тоже.

Элин уставилась на него, ничего не понимая. Но она не успела задать ему вопрос, потому что он уже подошел к двери.

— Я точно не знаю, когда вернусь. Ты побудешь здесь. Договорились?

Элин посмотрела на яркое солнце, светившее за окном.

— Если ты настаиваешь, — согласилась она неохотно.

— Настаиваю.

Когда дверь за ним закрылась, Элин так и осталась стоять возле окна. На улице было много людей, хорошо одетых, веселых, и среди них много детей. В конце концов приключение оказалось не столь уж опасным. В отличие от общества Тони. Постепенно удовольствие, которое она получала от его присутствия сменилось чем-то вроде разочарования. С той самой ночи, что они провели в Шотландии, он был с ней исключительно корректен, но пока они ехали в карете и плыли на корабле, все ее попытки подразнить его и раззадорить ни к чему не привели. Это началось после того, как они спали в одной постели. Элин не помнила, как это было, и стеснялась спросить. Когда она проснулась утром, у нее болела голова, ныло сердце и горело во рту. Она лежала в убогой лачуге, накрытая пальто Тони. И она была почти уверена, что помнит ощущение его рук, касающихся ее, — ласковых, уверенных, возбуждающих.

Тони она нашла на улице, он разговаривал с Дэнверсом, который приехал, сменив лошадей, и привез завтрак. Вначале Тони избегал ее взгляда, а когда их глаза встретились, ей показалось, что он смотрит на нее как-то странно, по-дружески, но отстраненно. Образцовый друг семьи. Ни разу в продолжении долгого путешествия по морю до Германии и длинной дороги до Вены он ни разу не упомянул о той ночи. Но что-то заставляло ее молчать, держать язык за зубами, скорее всего страх, что ему не понравится то, о чем она стала догадываться. Элин не боялась узнать, что он осмелился до нее дотронуться, когда она была пьяна, куда больше она боялась, что он остался к ней равнодушен.

Она дразнила его, уверяя, что он слишком уравновешен, доказывая скорее себе, что он относится к ней по-братски. Но после ночи в Шотландии Тони не отвечал на ее подковырки. Он был спокоен, собран, почти сердит, и то и дело странно на нее посматривал. Он не кокетничал с ней, почти не касался ее, лишь изредка помогая там, где положено помогать даме. В общем он обращался с ней так, будто она была ядом, и она не могла его за это винить.

Что и говорить, — это из-за нее он попал в эту переделку. Он, разумеется, уверен, что общество возложит на него ответственность за ее погубленную репутацию. Кроме того, он знает, что все окружающие, и в том числе ее брат, его лучший друг, предпишут ему одно-единственное средство. Она не пойдет на этот шаг, не выйдет за него, кто бы на этом ни настаивал. Лучше она будет жить в деревне, всеми забытая, чем поступит так с человеком, которого любит.

Ему нужна юная девочка, только что из классной комнаты, та, что станет обожать его, ничего не требуя взамен, и наградит потомством. Она же ему не подходит.

Элин не была убеждена, что до этого дойдет. Они ни с кем не встречались во время путешествия, к тому же она давно жила достаточно уединенно, чтобы ее отсутствие было заметно. Сэр Энтони — другое дело, но поступки мужчин судят по другим меркам.

Лиззи, конечно, станет ее выгораживать, даже если Кармайкл придет в ярость. Лиззи очень уравновешенная и добрая, она могла бы усмирить даже самого властного из мужчин, а Кармайкл не из них. Кармайкл может сколько угодно кипятиться, но Лиззи, если нужно, всегда умеет его утихомирить.

«Значит, остается только подчиниться обстоятельствам», — мрачно подумала Элин. Придется ей сидеть взаперти в этом отеле в теплый солнечный денек, в то время как ей так хочется подышать свежим воздухом, насладиться весенней свежестью. Вообще-то Тони едва ли узнает, если она совершит короткую прогулку.