Полуночная свадьба

Таким путем Жак де Серпиньи стал обладателем исторического пистолета, из которого Люк де Серпиньи в вечер битвы при Монконтуре убил гугенотского капитана Жиля де Габодана выстрелом в спину. Пистолет нашли после революции в окрестностях замка де Серпиньи у местных фермеров. Князь де Пранциг жаждал присоединить такой старинный трофей к памятникам наполеоновской эпохи, загромождавшим его воинственный особняк на улице Йены. Князь поддерживал честь своего имени, живя подле Триумфальной арки, в доме, полном мундиров первой Империи, знамен и шашек, у подъезда которого с обеих сторон лежало по кучке из трех пушечных ядер. Каждый раз, когда он заходил к старику Серпиньи, он посматривал на знаменитый пистолет. Отказаться от него в пользу сына старику было тяжело, но Жак де Серпиньи все же своего добился, получив возможность с гордостью показывать исторический пистолет, укрепленный на деревянном щите. Зато портрет Серпиньи, посланника регента, работы Ларжильера, предоставленный ему при жизни, уже не висел на прежнем месте. Его жестоко отнял старик Меньер, на распродаже коллекций которого князь де Пранциг только что его купил.

Г-н де Серпиньи встретил г-жу де Бокенкур и Франсуазу де Клере самым радушным образом. Г-н де Гангсдорф еще не приходил. В ожидании г-жа де Бокенкур с восторгом рассматривала два кресла, недавно приобретенных де Серпиньи. На тканевой обивке их сидений и спинок изображались букетики из разных цветов. Она долго восхищалась красотой работы, удивляясь тончайшему подбору шерсти. Тем временем г-н де Серпиньи провел Франсуазу в соседнюю гостиную — маленькую комнатку, которую украшали лаковые буфетики, два красных и два черных. Франсуаза почувствовала, что он сейчас заговорит с ней, и она наконец-то узнает, почему он пожелал принять участие в устройстве ее брака. Он медлил, положив руку на золоченый замок буфета, точно желал найти более прочную позицию. Она чувствовала легкое любопытство и некоторую тревогу. Г-н де Серпиньи посмотрел на нее серьезно и сухо. Те, кому приходилось вести с ним дела, знали его особенный взгляд, который не забывался.

— Я очень счастлив, сударыня, что моя кузина сообщила мне о проекте, касающемся моего друга г-на де Гангсдорфа. Ей угодно думать, что я имею некоторое влияние на него.

Девица де Клере не перебивала г-на де Серпиньи.

— Мне не надо доказывать вам, сударыня, насколько я считаю себя здесь излишним; вашего присутствия достаточно, чтобы сделать мое ненужным, и г-н де Гангсдорф подтвердит мое мнение лучше, чем кто-либо другой.

Франсуаза слегка наклонила голову в знак благодарности. Г-н де Серпиньи продолжал:

— Если я и согласился на участие в подобном деле, то только из глубокого уважения и почтения к г-же де Бокенкур. Поэтому, сударыня, я рад содействовать столь желательному союзу. Г-н де Гангсдорф богат, а кроме того, он достойнейший человек, какого я только знаю. Вам известны довольно своеобразные условия его жизни и его привычки. Он приложит все свои силы, чтобы сделать ваше существование приятным. Вы займете в его жизни такое место, какое пожелаете. Только… — г-н де Серпиньи поцарапал пальцем резной замок буфета и поднял глаза на Франсуазу. — Я должен сказать, сударыня, что г-н де Гангсдорф по натуре своей очень нерешителен во всех своих делах. Если для покупки стеклянной вещицы ему достаточно одного быстрого и безошибочного взгляда, то чтобы решиться на что-нибудь другое, ему нужно много времени.

Франсуаза ясно поняла, что г-н де Серпиньи берется подтолкнуть г-на де Гангсдорфа принять быстрое решение. Чего взамен он желал за услугу? Г-н де Серпиньи помолчал с минуту. Прислонясь к лаковому буфету, он улыбался в белокурые усы. За его спиной виднелись китайские украшения, привлекавшие своей сложной мелкой архитектурой.

— Я очень люблю г-на де Гангсдорфа, — снова заговорил Серпиньи, — и принимаю в нем живое участие, но весьма жалею о нерешительности его характера, создающей иногда неприятную неопределенность. Поэтому я хотел бы видеть около него человека, способного дать ему хороший совет и побудить его к принятию решений, которые он в некоторых случаях откладывает до бесконечности. В остальном г-н де Гангсдорф превосходный человек; я не сомневаюсь, что он вам понравится, а в особенности, что вполне вам подойдет. — Наступило молчание.

Г-н де Серпиньи стал небрежно играть маленьким золотым ключиком, который вынул из кармана и который в его руках смотрелся символом власти над желаниями г-на де Гангсдорфа.

— Да вот и он сам, наш г-н де Гангсдорф. — Г-н де Серпиньи сделал ударение на слове «наш».