Полуночная земля

В первые месяцы после сражения в монастыре и бегства уцелевших монахов и крестьян в Чертоги венардийские отряды входили в лес, но раз за разом терялись в чаще. Они бесцельно плутали, палили из арбалетов во все стороны, стоило хрустнуть сучку под ногами у одного из них или зашуршать листве, и в конце концов вываливались из-под тени деревьев там, где начали путь, перепуганные и сбитые с толку. Тогда они изменили тактику и попытались поджечь лес, но из крон и из-за стволов деревьев в солдат летели стрелы и венардийцы бежали. Видя, что это не помогает, командиры погнали в чашу отряды воинов с золотыми браслетами, но господин Диан сам выехал к границе Чертогов, поднял руки, и браслеты раскололись и попадали в траву. Венардийцы снова откатились назад под градом дротиков и стрел фаэйри, бросая оружие и факелы, а многие так и остались лежать под деревьями. Все, что оставалось людям короля — это взять лес в осаду, однако это не мешало храбрецам из деревенских, которые хотели отомстить за погибших родных и друзей. Одевшись в снятую с убитых солдат броню, они время от времени совершали вылазки в венардийские лагеря и ходили в далекие разведовательные рейды. Новости, которые они приносили, были, впрочем, не слишком хорошими.

По всей Эйрии, а судя по слухам и в других частях королевства, начались гонения на орден Чистого неба. В монастырях проходили обыски; королевские шерифы в сопровождении солдат потрошили библиотеки, налагали штрафы, если находили рукописи, которые им казались подозрительными или крамольными, сами книги конфисковывали. Монахов допрашивали, некоторых хватали и увозили куда-то, хранящиеся у них реликвии отбирали и передавали ордену Рассвета. То ли венардийский король просто срывал злость из-за того, что не мог добраться до укрывшихся в лесу монахов, то ли решил, что в сговоре с фаэйри состояли все братья Чистого неба, сколько их было.

А теперь, когда браслеты превратились в бесполезные золотые и медные обручи, все стало еще хуже. Все больше монахов в синих рясах забирали из монастырей под охраной. Монастырские земли с деревнями отбирали в пользу венардийских баронов и графов или передавали рассветным братьям, и ходили слухи, что сам орден вскоре будет распущен. Когда в его защиту выступили

другие ордена — братья Северной звезды и Солнечные сестры, преследования обрушились и на них.

— И вот тут, как бы получше сказать, одно за другое цепляется, — сказал один из вернувшихся недавно разведчиков. Леу услышала обрывок его разговора с господином Дианом и старшим монахом, когда вошла в дворцовый зал с каким-то поручением от госпожи. — Оно ведь как, пока синих монахов тиранили, народ ворчал, но на рожон не лез. А как Солнечные сестры и братья Северной звезды за ваших вступились, а король за них принялся, тут уж людям стерпеть труднее. Не в обиду вам будет сказано, отец… прежний настоятель Веречье не обижал, за хлеб и прочее съестное всегда платил честно, а уж за то, что вы нас тогда от колдовства браслетов спасли и у себя укрыли, да и теперь не бросаете, мы по гроб жизни обязаны будем… только ваши-то, синие, большей частью в своих монастырях сидят и книги читают, а другие ордена больных лечат, голодных кормят, ну и так далее. Из-за вашего брата люди вряд ли бы против королевской воли пошли, а вот как начали белых монахов и Солнечных сестер обижать, так, мы слыхали, народ за оружие стал браться. И селяне обычные, вроде наших, и городские, и даже вроде бы благородные господа, особенно те, у кого венардийцы землю отняли. Восстания пока мелкие, давят их по одному, конечно, но лиха беда начало…

Леу вздохнула. Ну конечно, что-то не так. По дороге через поселок ей стало чуть веселее, и совсем полегчало, когда она увидела выходящего из леса Мартина, но от мрачных мыслей избавиться непросто. Они вьются над головой, как черная туча, не отлучаются надолго, возвращаются и давят, давят…

— Опять сны? — спросил Мартин.

Леу молчала, не мигая глядя на дрожащие на том берегу огни. Он терпеливо ждал.

— Да. Всем снится одно и то же. — наконец сказала она. — Сначала было черное холодное море, на воде плавают огромные глыбы льда, и небо тоже черное и ледяное. Ну помнишь, я рассказывала. А теперь сны изменились. Госпожа, и мои родители тоже, и остальные, говорят, что видят берег, но он тоже пустой и мертвый. Камни, снег, и белые ледяные скалы почти до самого неба. В небе луна, и из-за скал льется свет. И…

Она осеклась. Перед глазами у Леу возникла эта картина — мертвая вода, тянущаяся до горизонта, пугающие своим размером ледяные глыбы, берег без единой травинки или цветка, серые камни, стеной уходящие вверх белые скалы, И луна. Луна, мать фаэйри, всегда такая добрая к своему народу, сейчас казалась холодной, враждебной, внушающей страх. И еще больший страх накатился на нее, когда непроглядно-черное небо над скалами озарилось идущим откуда-то из-за них светом.

— Леу? — настороженно окликнул Мартин. Она вздрогнула и пришла в себя.