Читаем Полуночник (ЛП) полностью

Полуночник (ЛП)

Я остановилась на пути к своему офису.

Я боялась, что Мэтт будет там, разбив лагерь в нескольких шагах от агентства и поджидая меня. С одной стороны, было облегчением не увидеть его, а с другой — слишком больно. На данный момент он еще не начал забрасывать меня телефонными звонками, смс и электронными сообщениями. Я не знала, будет ли он даже бороться за меня.

Его секрет раскрыт. Его веселье закончилось. Может быть, он просто избавился от меня, как от жертвы своей двойной жизни. Я не могла просто покончить с ним.

Я повернулась и судорожно вдохнула.

— Я люблю эту работу, — сказала я как можно спокойнее. Я заставила себя встретиться с Пэм глазами. Сильнее, чем обычно, в ее стальном взгляде читалось беспокойство. — У меня нет причин, чтобы пропустить день.

— Нет? — она улыбнулась мне. Черт, я была плохо подготовлена, чтобы справиться с этой дружественной стороной Пэм. Мне нужна Пэм сука, а не Пэм, которая подставляет плечо, чтобы поплакаться. Я хотела бы зарыдать, и тогда она уволит меня с мягкими глазами и заинтересованной улыбкой.

Прошлой ночью я билась в слезах. Я плакала, принимая душ утром. Мой резервуар слез был отнюдь не исчерпан.

— Нет, — сказала я.

— Хорошо, — Пэм поджала губы. — Мэттью спрашивал о тебе вчера. Он казался очень обеспокоенным. На самом деле, он одержим тобой.

Я никогда не захочу учиться, «как правильно говорить до свидания».

Глаза защипало. Я сглотнула.

— Мы уже поговорили, — сказала я.

Пэм изучала меня с минуту. Я подумала, сколько она знала, сколько она могла навоображать. Большой новостью в литературном мире было то, что М. Пирс имел имя Мэттью Скай. Для меня большой новостью было узнать, что у Мэттью Ская была девушка.

Я билась в своей собственной агонии. Пэм, наверное, догадалась обо всем.

— Хорошо, — снова сказала она, на этот раз, завершая разговор. Все, деловой фасад вновь вернулся на ее лицо. — Сегодня мне нужно, чтобы ты...

Я слушала. Делала заметки. Делала свою работу.

Придя домой, я пропустила ужин, и полностью раскисла.

Проснувшись, я повторила свой пустой распорядок.

Не могу сказать, что боль внутри меня притупилась. Скорее, я пришла к ожиданию ее. Я даже ожидала появления острых шипов, которые тоже несут за собой боль, я чувствовала калейдоскоп эмоций — когда я видела моего брата с фрисби, когда видела Лексус, когда слышала взрывы фейерверков.

Все могло свестись к нему. Запах сосны. Теплый бриз. Определенный вид улыбки на лице незнакомца.

Иногда мне казалось, будто я вижу лицо Мэтта в толпе.

Крисси пыталась заставить меня разбить машины Мэтта.

— Ты знаешь, как они выглядят, Ханна. Ты знаешь, где он паркует их! Познакомь бейсбольную биту с лобовым стеклом ублюдка. Он ничего не сделает, киска.

Я поморщилась и пошла прочь.

Несмотря на мой гнев и страдание, и как бы идиотски использованной я себя ни чувствовала, мысль о причинении вреда Мэтту раздражала меня. Я не могла удержаться от того, чтобы не смотреть новости и не читать статьи о его жизни. Я не могла остановить наплыв печали, которую ощутила, когда узнала о его родителях и о неудачной попытке закончить жизнь самоубийством, его пребывании в психушке и о его падении к зависимостям.

Мэтт. Мой Мэтт. Я любила его и ненавидела.

Моя семья беспомощно наблюдала, как мой аппетит постепенно угасает. Я потеряла пятнадцать фунтов. По выходным я шла спать в десять и спала до двух.

Я не могла слышать свое собственное имя. Ханна, Ханна, Ханна.

Мэтт говорил его постоянно.

Он рычал, он стонал, он шептал его. Он сказал, что это как проклятие — как просьба.

Ханна, черт, Ханна.

Ханна, никогда не отказывай мне.

Ханна, я не могу быть отдельно от тебя.

Обещай. Ханна, обещай. Пообещай, что ты будешь здесь, несмотря ни на что.

Я не могла смотреть на себя. Я избегала зеркал. Скромно одевалась. Меня очень сильно подстригли, и я начала выпрямлять волосы.

Когда неусыпное беспокойство моей семьи стало слишком удушающим, я сняла кондоминиум в Денвере и скрывалась там. У меня не было друзей, с которыми я могла бы встретиться, и в любом случае у меня не было желания выходить на улицу. Этот ублюдок был в моей жизни каждый день, с тех пор как я вернулась в Колорадо.

И этот ублюдок по сей день был в моей жизни, даже когда наступил август, и я не видела его четыре недели.

Он был в ней, потому что его не было.

Как я могу заставить кого-то понять меня?

Он по-прежнему был со мной. Он был отрицательным пространством.