Полуночник

– Не-а, мы с тобой устроим двойное свидание с этими красавцами. – Джен постучала по фотографии на двенадцатой странице, где два брата из популярной рок-группы увлеченно наяривали на своих гитарах. – Вот с ними я бы поучила биологию. И даже французский.

ттт

– Мы договорились, что все ей расскажем. Договорились, что все объясним ей, когда она подрастет.

– Я передумала.

– Послушай, Патриция…

– Нет, Майк. Ей всего только семь.

– Вчера она спросила меня, почему у нее нет братиков или сестричек.

– Зачем ей сестрички? – сдавленно всхлипнула Патриция. – У нее есть Джен.

– Но ведь у нее могут быть сестры, милая. В том-то все и дело. Мы ведь ничего не знаем о ее настоящей семье. А вдруг у ее биологических родителей было двадцать детей!

Наступила долгая, глубокая тишина, прерываемая приглушенными рыданиями.

– Нам надо тщательно продумать, как себя вести. Что лучше – сказать ей сейчас или отложить на потом? Дождаться, когда она станет взрослой женщиной и выйдет замуж? Надо поговорить с органами опеки. Надеюсь, они что-нибудь нам посоветуют. Возможно, нам вообще не стоит открывать ей тайну удочерения…

– Ее мать – я, Майк. Я и только я. И никто ее у меня не отнимет – ни социальные службы, ни органы опеки. Никто.

– Тише, тише, я знаю. Я знаю, милая…

А в коридоре, на ступеньках лестницы, подтянув к подбородку колени, сидела Алиса и смотрела неподвижным взглядом в просвет между перилами. Слезы градом катились по ее лицу, стекая на тоненькую хлопчатую пижаму. Никто ее никуда не заберет. Она не позволит. Если социальный работник придет за ней, она так закричит… так закричит… так закричит…

ттт

Она кричала. Возможно. Возможно, кричала именно она, а возможно, и кто-то другой. Как тут разобраться? Она слишком устала, чтобы думать. Разомлела от жары, хотя настойчивый голос у нее в голове твердил, что она продрогла до костей.

Чья-то рука потрепала ее по щеке. Больно. А впрочем, неважно. Неважно. Она хочет спать. Оставьте ее в покое.

– Просыпайся, – дребезжал у нее над ухом чей-то голос. – Просыпайся, пока он не забрал твоего полуночника!

Голос парил в вышине, убаюкивая ее. Руки и ноги ее затекли, отяжелели, и…

– Бамц!

Пощечина оглушительным звоном отдалась у нее в ушах, и Алиса распахнула глаза. Она попыталась сфокусироваться на лице, что склонилось над ней, но глаза ее снова закатились и голова поникла. Чьи-то тонкие пальцы вцепились ей в плечи и неистово затрясли их.

– Очнись! Тебе здесь не место! Твое время еще не пришло, слышишь? – Глаза Алисы сомкнулись, и она повалилась в обсыпанную инеем траву. – Да где же он? Я знаю, он тебе его дал, – сердито бормотал чей-то голос.

Неровный, зазубренный кусочек клетки настойчиво и требовательно забился, жужжа, в ее кармане и вдруг исчез. Голос зашептал что-то невнятное, ахнул и – бамц! – Алисе вновь отвесили смачную оплеуху. Голова ее мотнулась в сторону, она резко выпрямилась и мгновенно ощутила себя живой, настоящей и совершенно… совершенно разбитой.

Голова ее упала на грудь, к горлу подступила тошнота. Она согнулась пополам, и ее вырвало в заледеневшую траву. Чьи-то руки похлопали ее по спине, и Алису вывернуло наизнанку горькой водянистой желчью.

Очистив желудок, она умиротворенно застонала и, встав на колени, утерла рукавом рот. Мир вокруг ходил ходуном.

В глазах плыли белые пятна. Алиса глубоко вздохнула. «Дыши, – уговаривала она себя. – Дыши». Медленно и не очень охотно мир наконец перестал вертеться и остановился.

Она все-таки перебралась на другую сторону. Преодолела реку Лету. И теперь, словно недоброе предзнаменование, перед ней возвышался непроходимый дремучий лес, разросшийся по всей Сулка-топи – непроницаемо-темная бесконечная стена из простершихся в вечность черных ветвей, заполонивших собой все вокруг.

Дрожащей рукой Алиса смахнула с лица влажные волосы. Ее так немилосердно трясло от холода, что она боялась, как бы ее жизненно важные органы не истерлись в труху.

– Переохлаждение, – раздался позади нее голос.

Алиса обернулась. Перед ней стояла маленькая сухонькая старушка с острыми бусинками встревоженных глаз и венчиком легких как пух волос. Надо же, какая… знакомая незнакомая старушка…

– Что… Кто… Где вы… – заикаясь, проговорила Алиса.

– Я вытащила тебя из воды. Надеюсь, я подоспела вовремя и ничего страшного с тобой не случилось, и все же, когда вернешься домой, покажись-ка врачу.

– Вы тут одна? Вы первый человек, которого я тут встретила.

Человек. А человек ли она?

– Другие там, за лесом.

– Другие?

– Другие души, духи, тени. Называй нас как хочешь.

– Вы… умерли?

– Очень на это надеюсь. Иначе вряд ли я бы с такой легкостью перенесла кремацию. – Старушка улыбнулась и заковыляла к Алисе. – Алиса Уиндем. Я ждала тебя. Верни, пожалуйста, мое перо.

Алиса в немом изумлении уставилась на нее, беззвучно повторяя про себя слово «перо». Мысли, будто увязшие в меду мухи, медленно ворочались в ее отяжелевшем мозгу.

– Кто вы?

– Сильвия.

– Сильвия… – Алиса наморщила лоб, припоминая вроде бы знакомое ей имя, но… Нет. Похоже, ей начисто отшибло память. – Я не совсем…