Полуночные кружева

— Вот в этом, ребята, вся наша проблема. На черепе должна остаться отметина, а ее нет. Рукоятка «нагана» изогнута. На ней есть штырь в сантиметр. В штырь вставлено кольцо. Раньше к кольцу крепился ремень. Это чтобы у тебя не уперли оружие из кобуры. На черепе так же остался бы след от кольца. Значит, потерпевший нам врет. Непонятно зачем. Какая разница, чем его ударили, но ясно, что не рукояткой нагана.

— А мне понятно, — сказал капитан. — В салоне стояло два сиденья от автобусов, одно напротив другого. Они держатся на железных дугах. Сидящий напротив Ивана Усов заметил бы резиновую дубинку под сиденьем. А что ей там делать? Для обороны есть оружие. Вряд ли Иван мог найти объяснение появлению странного предмета под своим сиденьем. Вот если бы там лежала монтировка, то понятно. Это инструмент шофера.

— Монтировка исключается, — сказал врач. — От ее удара получится рваная рана, и вряд ли бы череп выдержал. Жизнь ему спасла резина и ни что другое.

— Мы это уже поняли, Саша, — кивнул Тамарин. — Вот только Усов не рассчитывал, что мы заинтересуемся рентгеновскими снимками.

Через полчаса сыщики были в управлении и в первую очередь зашли к криминалистам.

— Привет, Георгий Савелич, извини за вторжение, знаю, как ты занят, но у меня есть один пустяковый вопрос, — скороговоркой произнес Тамарин. — С инкассаторской машиной покончили?

— Иди в свой кабинет, Матвей, и разуй глаза. Отчет лежит на твоем столе.

— Найду. Один пустячок важен. Что обнаружено на сиденьях, стоящих в салоне?

— Стертая кожа отполирована задницами. На одном из сидений остались слабые следы от оружейного масла и легкая вмятина с контурами нагана.

— На каком именно? На том, что стояло за спиной водителя? На нем сидел Игорь Усов.

— Я не опер и не следователь, Матвей, — поморщился криминалист.

— Да нет, я так. Мысли вслух. Значит, на револьвере сидел Игорь Усов, а не Иван Школьников.

— Надо установить скрытое наблюдение за Усовым и главбухом, — сказал Кузьменков. Тут работает семейный подряд, товарищ майор. Но если мы свои фантастические бредни озвучим вслух, нас с тобой отстранят от дела.

Тамарин согласился.

4. Подмосковье

Бывшие жены Гортинского встретились за ужином в столовой. Сидя за столом, они молча разглядывали друг друга. Все были элегантно одеты и выглядели эффектно. Даже медсестра Таня. Алиса позволила ей надеть вечернее платье и сделать прическу.

Наконец дверь в столовую отворилась и на пороге появился Гортинский в сопровождении секретаря. На Геннадии Алексеевиче был прекрасно сшитый костюм, но вместо галстука шейный платок с жемчужной булавкой, закрывающий горло до подбородка. В руках он держал тонкую трость с рукояткой из слоновой кости, на которую опирался при ходьбе. И всем стало понятно, что трость это не дань моде, просто Гортинскому трудно устоять на ногах. Не остался без внимания и густой слой тонального крема на лице хозяина.

Женщины замерли. Каждую из них охватило сильное душевное беспокойство.

— Приветствую вас, драгоценные мои дамы, — сказал Гортинский и подошел к столу.

Секретарь помог ему сесть на готический стул с высокой спинкой.

— Черт подери, не расплакаться бы, — прошептал Геннадий Алексеевич при виде бывших жен.

Дамы напоминали курсисток на уроке воспитания и хороших манер. Этакие пай-девочки. Сергей их видел совсем другими и сейчас поражался их безмолвному смирению. Тем временем Гортинский взял слово: