Полуночные поцелуи (ЛП)

Мой позвоночник выгибается, когда он отводит мою ногу назад, и я издаю сдавленный стон, когда он скользит глубже, его большая рука прижата между моим животом и холмиком. Сладкий огонь разливается по мне от того, что он так полностью погружается в меня на всю длину. Мы прижаты друг к другу, и когда он поворачивает бедра, это лучше наклоняет его и еще больше стимулирует меня. Я действительно вижу звезды, у меня перехватывает дыхание от внезапного прилива тоски.

— Черт, — говорит Отис, тоже чувствуя это, и закрывает глаза, чтобы положить голову в бессмысленном блаженстве. Мои стенки приветствуют его повторяющимися пожатиями. Как бы хорошо ему ни было нежиться внутри меня, толстая головка его члена натыкается на места, которые почти никогда не стимулируются, я беспокоюсь о том, когда он начинает толкаться.

Мне очень нравится быть разбитой, но мне также нужно ехать домой, и я бы предпочла не делать этого, когда моя нижняя часть не в форме.

Как раз в тот момент, когда я собираюсь спросить и, возможно, даже добавить небрежный комментарий о том, что нужно быть нежным, он просовывает руку под облегающий топ и, резко дернув, задирает его, обнажая мою грудь. Он хватает бедро, которое не загибается назад, как у оригами, и высоко оборачивает его вокруг талии.

— Нам придется действовать быстро, — бормочет он, отстраняясь на мгновение. Он облизывает свою руку, затем касается ею меня, безупречно просовывая внутрь средний и указательный пальцы, несколько раз раздвигая их, чтобы растянуть меня. Я прижимаюсь к нему, страстно желая большего. Он злорадствует и прижимает подушечку своего запястья к кончику моей киски, с невероятной силой надавливая на мой клитор, и подмигивает.

— У меня скоро игра, и я не могу опоздать.

Изображая из себя чирлидершу, я ерзаю и мило хлопаю ресницами. Наклоняюсь еще немного вперед, пресс протестует, я тоже облизываю свою руку и хватаю его, притягивая к себе. Немедленно его руки заменяются кончиком его члена. Его глаза широко распахиваются. Он всегда впечатлен тем, насколько я гибкая.

— Просто убедись, что ты кончишь внутри меня, жеребец, — бормочу я, говоря напротив его губ, мой язык высовывается с каждым словом. — Я хочу чувствовать, как ты стекаешь по моим ногам, пока я болею за тебя.

Он прикусывает мою нижнюю губу, затем успокаивает мой рот, облизывая и посасывая. Когда он отпускает меня, моя губа достаточно распухла и покраснела, он ухмыляется. Он на дюйм возвращается внутрь, и я делаю глубокий вдох через нос, я напрягаюсь.

— Только если ты пообещаешь оставить немного внутри. Это будет, мой талисман на удачу. Если я увижу, что пролилась хотя бы капля, — при медленном толчке вперед во мне оказывается больше, чем кончик, и он кусает меня за ухо, когда заканчивает выдыхать блаженное обещание, замаскированное под угрозу, — я уничтожу тебя.

Я поджимаю губы и закрываю глаза, пока он медленно, погружается в меня, не торопясь, именно так, как мне это нравится. С каждым дюймом, который он вводит вновь, его твердая длина чудесно трется о горячую, скользкую поверхность моей киски. Я мотаю головой из стороны в сторону и издаю пронзительные всхлипы, чтобы сыграть свою роль, но мои бедра дергаются совершенно непроизвольно. Тупое напряжение, исходящее от моей искривленной ноги, затмевается волнами удовольствия, которые охватывают меня, когда мое тело принимает его и приспосабливается к ней.

Как только он достигает конца, все ставки отменяются. Мы занимаемся этим уже добрых десять минут, и мое тело напряжено, вибрируя от отчаяния. Он проводит рукой по моей талии и опускает голову, чтобы прикоснуться к моей груди. Я выгибаю спину, чтобы потереться, наслаждаясь трением.

— Мне нужно, чтобы ты расслабила свою маленькую киску, — командует он приглушенно, продолжая ласкать ртом мой сосок. Сначала я не слушаю, все еще напрягаясь. Но он усердно пытается отвлечь мое внимание от боли в ногах к покалыванию в области груди, переходя от одной груди к другой, кружа бедрами, чтобы усилить давление. Как только я становлюсь достаточно податливой в его объятиях, он приступает к работе.

И, боже, выполняет большую, непослушную работу квотербека.

С резким вдохом, вклинившись глубоко в меня, растягивая мое уютное влагалище как следует, он начинает двигаться, наши горячие, вспотевшие тела ритмично соприкасаются, каждый резкий толчок глубокий и точный. Темп устойчивый. Немного медленно, но это нормально, так как он затрагивает точку внутри меня, которая заставляет меня осознавать все, даже струйку пота, стекающую по его подбородку. Я смотрю на него снизу-вверх, открыв рот в попытке лучше дышать, тихие стоны и хриплые поскуливания радости вырываются, когда наш секс превращается в полноценный трах. Это подлинно.