Полуночные укусы. Сборник рассказов из серии "Морганвилльские вампиры" (ЛП)

И как обычно, я не позволил бы чему-нибудь помешать мне, но когда я проходил мимо заброшенного дома на Фокс-стрит, второму с края, с выбитами окнами и старого, с облупившейся краской, я услышал что-то похожее на приглушенный, отчаянный плач. "Это кошка," — сказал я себе. Место было безжизненной развалиной, и двор был настолько заросшим, что просто добраться до входной двери, означало бы полноценное сафари, с колючими сорняками, возможно, со змеями и ядовитыми пауками, и кто-знает-чем-еще. Я действительно почувствовал бы себя чертовски глупо, если бы меня укусила змея, когда я собирался спасти кота, который даже не был в беде.

Но это действительно не похоже на кошку.

В Морганвилле, основным правилом выживания всегда было идти дальше, но я никогда не придерживался этой стратегии; это душераздирающе, наблюдать боль людей и ничего не делать, чтобы помочь. Голдман был прав, у меня был комплекс спасителя, но черт побери, в Морганвилле, люди иногда нуждаются в помощи.

Как, скорее всего, сейчас.

Я вздохнул и начал проталкиваться сквозь дебри по пояс к дому. Парадная дверь была заперта; я отсюда мог видеть, что замок был все еще не поврежден. Кто бы ни нашел туда дорогу, сделал это, по крайней мере с небольшой хитростью.

В окнах все еще торчало разбитое стекло, поэтому даже если кто-то еще прошел таким путем, я не собирался идти там — и мне не пришлось, потому что задняя дверь была широко раскрыта, совсем-не-манящий прямоугольник черноты.

Теперь я мог слышать возню, и плач был громче. Определенно он был приглушенным. Он доносился со второго этажа, и судя по тяжелым ударам, драка продолжалась.

Лестница скрипела и трещала, предупреждая кого-либо, кто уделял хоть малейшее внимание, что я шел туда, и я не был удивлен, когда девочка лет четырнадцати появилась на верхней ступеньке, задыхаясь и рыдая, и бросилась мимо меня в сторону выхода. Она выглядела относительно нормально; если была напугана.

Парни — двое из них — наверху лестницы не были намного старше ее. Шестнадцать, семнадцать, может быть. Местные ребята, но никто из них мне не приметился раньше.

Они были реально удивлены увидеть меня.

— Эй, — сказал я, и остановился там, где был, на полпути, блокируя путь вниз. — Вы не хотите объяснить, что только что произошло?

Один из них сделался храбрым. Не хороший вид для него. — Не твое дело, придурок, — сказал он, и бросил беглый взгляд на меня. — Мы ничего не делаем.

— Ты имеешь в виду сейчас, — сказал я. — Вот профессиональный совет, детки, когда плачут девочки, это из-за вас. — Сейчас я был зол, злее, чем когда меня ударил сосунок Билли. Это была бы бессмысленная драка. У этой, с другой стороны, был повод. — Вы знаете, кто я?

По меньшей мере у одного из них было немного здравого смысла, и он кивнул. — Коллинз, — сказал он, и потянул своего друга за руку. — Чувак, оставь это.

Друг не был настолько умен. — Ты не сможешь ничего доказать, — ответил он мне. Я пожал плечами.

— Ага, меня бы это действительно могло волновать, если бы я был копом, но я не коп. Я просто парень, который много бесится. Предлагаю сделку. Я собираюсь дать вам один шанс, пообещать мне, что вы перестанете быть полными кретинами. Сделайте это, и вы можете валить к чертям отсюда. — Мой голос похолодел для следующей части. — Если вы нарушите свое обещание, снова прикоснетесь к какой-нибудь девочке в этом городе, которая сама об этом не попросит, я оторву ваши болтающиеся отростки, вы меня поняли?

— Кто умер и сделал тебя Бэтменом, ублюдок? — спросил самый крупный.

— Давайте просто вспомним моего отца, — сказал я. — Потому что он бы уже оставил вас комнатной температуры на полу. Я более добрая, более мягкая версия. — Не совсем правда; у моего отца не было никакого морального предела. Если бы эти дураки были вампами, то он был бы тут как тут, но очередные человеческие идиоты? Он бы пожал плечами и ушел.

Хотя им этого знать не нужно.

— Чувак, давай уже просто пойдем! — сказал придурок поменьше, и не стал ждать, пока его друг блеснет умом; он поднял обе руки, сдаваясь и протиснулся мимо меня вниз по ступенькам. Когда он добрался до первого этажа, он побежал.

Оставшийся парень сунул руку в карман и щелкнул, открывая, довольно опасно выглядящим ножом. Я уважаю ножи. Это подняло его на уровень или два по моей шкале угрозы, хотя он еще даже не добрался до оранжевого сигнала. — Плохая идея, — сказал я ему, и начал подниматься к нему по лестнице. — Очень, очень плохая идея.

Он начал пятиться, явно напуганный; он думал, что только обладание ножом означало, что он выиграл. Я добрался до верхней ступеньки и рванул, отбив его руку с ножом в сторону, вывернул его, и поймал оружие, прежде чем оно ударилось об пол.