Полуночный ковбой

— Тридцать один час.

— На что?

— Что ты хочешь сказать? Что «на что»?

— Ну, тридцать один час.

— Займет дорога. В восемь тридцать утра мы там будем. Но не в это утро. А на следующее, в половине девятого.

Прежде чем выехать из города, автобусу пришлось покрутиться, но наконец он въехал в туннель и еще через несколько минут они вылетели на скоростную автомагистраль.

— Ты в это веришь? — сказал Джой.

— Что мы двинулись в путь?

— Ну да.

— Нет. Я с трудом в это верю. Просто не могу в это поверить.

— Я тоже, — сказал Джой. — Просто не могу поверить.

Несколько миль они покрыли в молчании. Джой обернулся посмотреть, что представляют собой другие пассажиры. Они показались ему довольно симпатичными, во всяком случае, те, кого он успел рассмотреть. Хватало и свободных мест, то есть было где вытянуться и поспать.

— Чем мы займемся первым делом? — спросил он.

— То есть, что мы будем делать?

— Ну да. Когда мы там окажемся.

— Я думаю, первым делом натянем плавки, а?

— И прямиком на пляж, — сказал Джой, — с этого и начнем, идет? Я хочу сказать, что прямо там и расположимся, не так ли?

— А ч-ч-что же еще, черт возьми? — сказал Рэтсо.

— Ну, гадство, вот не знаю, я же не специалист по путешествиям во Флориду. Я не знаю, черт возьми, чем ты там собираешься заниматься. Так что я просто спрашиваю. Ради Бога, прости, что я вообще рот открыл. Почему бы тебе не прекратить трястись?

— Потому что ничего не могу с этим поделать, вот почему, — сказал Рэтсо. Когда позади осталось еще несколько миль, он сказал: — Первые пальмы ты увидишь в Южной Каролине.

— Откуда ты знаешь?

— Так мне говорили.

— Кто? — захотел узнать Джой.

— Один парень, вот кто!

— Ну и черт с ней, с Южной Каролиной, — сказал Джой. — Мы направляемся во Флориду. И если уж взялся дрожать, почему бы тебе не набросить одеяло?

— Эй, что с тобой случилось?

Джой сказал, что ничего с ним не случилось, но, пока они не проехали очередную милю или около того, он чувствовал, что Рэтсо не сводит с него глаз.

Придвинувшись поближе, Рэтсо прикоснулся к нему рукой. Они вплотную сблизили головы, и Рэтсо шепнул:

— Ты, надеюсь, не убил его?

Джой отпрянул от него и, стараясь не показать Рэтсо тревогу, вспыхнувшую у него в глазах, зашипел:

— Заткнись, заткнись, заткнись! — после чего украдкой бросил взгляд на женщину, сидящую по другую сторону прохода. Она спала, прислонившись головой к окну.

— Мне-то ты можешь рассказать.

Снова склонившись к нему, Джой зашептал:

— Да я всего лишь сунул телефон ему в рот. Я тебе уже говорил. И он сделал вот так! — Джой издал цокающий звук, прижав язык к небу. Вот так.

— Я понял, но… слушай, — посмотрел на него Рэтсо. — У тебя же на куртке кровь.

— Это у него из носа, из носа, я же говорил тебе, что у него из носа текла кровь! Ты специально хочешь мне трепать нервы — или что?

— Да нет! Я просто хотел узнать. Что я и спросить не могу?

— Можешь, но зачем, зачем? Ты считаешь, что если кровь, так обязательно кто-то умер? — Они помолчали, а потом Джой сказал. — Ты думаешь, что тот мужик мог задохнуться с телефоном во рту?

— Нет. Нет.

— Ты уверен?

— Говорю тебе, что нет, это просто невозможно! Чем ты себе башку забиваешь? — сказал Ретсо. — Ты только об этом и думаешь. Выкинь всю эту чушь из головы. Так я считаю. Думай о Флориде. — Рэтсо подтянул одеяло до горла и уткнулся в подушку.

Когда они проехали еще несколько миль, Джой сказал:

— Рэтсо, а ты помнишь, как мы бродили позавчера, да, еще позавчера, черт бы его побрал, когда мы бродили и мечтали, какие у нас будут загорелые задницы? Ты тоже, как и я, помнишь об этом?

Рэтсо молчал.

— Помнишь? — повторил Джой. Нахмурившись, Рэтсо посмотрел на него и прикоснулся пальцем к зубам.

— Чего ты? — спросил Джой.

— Я все удивляюсь…

— Чему?

— Как тебе его зубы не помешали?

Джой взбеленился.

— Да они у него вылетели!

— Ты их выбил?

Джою пришлось набрать в грудь воздуха, прежде чем ответить.

— Да они были искусственные, протез, искусственные были у него зубы!

На какое-то время они погрузились в молчание.

Через час Рэтсо вспотел и откинул одеяло. Джой, думая, что Рэтсо спит, подтянул его обратно. Но тот не спал. Он открыл глаза и сказал:

— Эй, слушай, а я все время думаю.

— У тебя одеяло сползает, — сказал Джой.

— А я все думаю, не будет ли у нас неприятностей из-за моего имени. Потому что, если разобраться, в чем смысл нашего путешествия? Нью-Йорк — это одно, но ты только представь себе парня, который гуляет по этому чертовому пляжу, загорелый с головы до ног, купается себе как ни в чем не бывало, а тут кто-то ему орет: «Эй, Рэтсо!» Не режет ли тебе ухо? Признайся, звучит жутко дерьмово. И мне бы этого не хотелось. Я всегда был Рико, и в чем тут моя вина? Эй, слышь, я прямо прею под этим одеялом. Вспотел, как свинья.

— Ага. Ну да, я понимаю, — сказал Джой. — Ладно, скинь его. Стяни еще и рубашку, да окно открой. Может, тебе удастся подцепить хорошенькое воспаление легких, которого тебе только и не хватает.