Полуночный Прилив

— Хорошо. Ты мне нравишься. Мне кажется, ты мне показался. Мне немногие люди кажутся хорошими, но ты показался. Можно звать тебя Отцом? Шерк — моя Мама. Не взаправду, но я так ее зову. Я хочу еще братьев и сестер. — Помолчав, она продолжила: — Ты мне поможешь?

— Постараюсь, Чашка. Шерк говорит, что Башня беседует с тобой.

— Не словами. Мыслями. Чувствами. Она боится. В земле есть кто-то, кто идет на помощь. Едва он высвободится, как нам поможет. Он мне дядя. А другие, злые дядьки меня пугают.

— Злые дядьки? Кто они? Тоже в земле?

Она кивнула.

— Есть вероятность, что они вылезут из земли раньше твоего дяди?

— Если вылезут, всех нас истребят. Меня, дядю и башню. Они так сказали. И от этого освободятся все остальные.

— А они тоже злые?

Девочка пожала плечами: — Они много не говорят. Кроме одной. Та говорит, что сделает меня императрицей. Я хотела бы стать императрицей.

— Знаешь, я не стал бы ей доверять. Это лишь мое мнение, Чашка, но такого рода обещания звучат подозрительно.

— Вот и Шерк так сказала. Но звучит приятно. Она желает дать мне много богатств и развлечений.

— Осторожнее, девочка.

— Отец, ты видишь сны о драконах?

— Драконах?

Снова пожав плечами, она отвернулась. — Становится темно, — бросила неупокоенная через плечо. — Мне нужно кого-то убить… Может, того художника?

* * *

Турадал Бризед, консорт Королевы Джанали, стоял, прислонившись к стене. Перед ним Брюс вел своих учеников через последнее на сегодня упражнение — контратаку.

Тренировки личной гвардии короля часто посещались любопытствующими, хотя Брюс был несколько удивлен, увидев среди них Турадала — большинство гостей были опытными бойцами и собрались посмотреть, как он учит стражей владеть излюбленными ими видами оружия. Консорт же широко известный любитель праздности — привилегии, которой во времена Брюсова деда молодым и годным к войне мужчинам не предоставляли. Для всех были обязательны четыре года военной службы, начиная с семнадцати лет. Те времена знали много внешних угроз. Синяя Роза на севере, независимые и буйные города — государства архипелагов Моря Драконов, разные племена с восточных равнин — все давили на Летер, напирали на границы, побуждаемые очередным расширением далекого и воинственного Колансе.

Теперь Синяя Роза платит Эзгаре Дисканару дань, города сокрушены, на архипелаге остались лишь немногочисленные рыбаки и козопасы; Колансе десяток лет назад впало в гражданскую войну и самоизолировалось.

Брюс с трудом мог себе представить человека в полном расцвете мужских сил, совершенно не способного защитить себя; однако Турадал Бризед именно таков. Консорт даже высказывал мнение, что он предвестник, пионер того состояния цивилизации, в котором война станет уделом Должников и умственно отсталых людей. Брюс Беддикт поначалу смеялся, слыша пересказы речей Бризеда; но постепенно он начинал находить в них все больше смысла. Армия Летера все еще была сильной, однако все больше привязывалась к экономике. Каждая кампания становилась возможностью обогатиться. Немногие среди класса купцов, торговцев и всех служителей бесчисленных потребностей цивилизации брали на себя труд военной тренировки. В их взглядах на солдат читалось тайное презрение.

«Конечно, до тех пор, пока мы им не понадобимся. Или пока они не почуют выгоду в наших действиях».

Он закончил упражнения и помедлил, наблюдая, кто уйдет, а кто останется тренироваться самостоятельно. Большинство осталось, и Брюс был этим доволен. Он знал — ушли шпионы королевы в гвардии. Самое забавное, что это понимали все вокруг.

Брюс вложил меч в ножны и подошел к Турадалу Бризеду. — Консорт?

Небрежный кивок. — Финед.

— Вас спустили с поводка? Ни разу не видел вас здесь.

— Вам не кажется, что дворец странным образом опустел?

— Ну… — протянул Брюс. — Похоже, вокруг гораздо меньше шума.

Турадал Бризед засмеялся: — Принц молод, финед. Как тут избежать известных излишеств. У Канцлера к вам есть несколько слов. Надеюсь, вы полностью оправились после таинственного задания?

— Королевские целители, как обычно, показали себя с лучшей стороны. Спасибо за заботу, Консорт. О чем Канцлер желает поговорить?

Его собеседник пожал плечами: — Не меня надо спрашивать. В этом деле я только вестник.

Брюс некоторое время рассматривал собеседника, затем коротко кивнул: — Я принимаю приглашение Трайбана Гнола. Через один звон?

— Подойдет. Давайте от всей души понадеемся, что это не станет знаком обострения долгой вражды между Канцлером и Цедой.

Брюс удивился: — Между ними вражда? Даже не слышал. То есть, я имею в виду… я думал, это обычное столкновение мнений. — Поразмыслив, он добавил: — Разделяю ваши тревоги, Консорт.

— Финед, вам не приходило в голову, что долгий мир приучает к упорной борьбе?

— Нет, ведь это же нелепость. Противоположность мира — война, именно она — высшее выражение борьбы. По вашему мнению, жизнь — это колебания между борьбой мирной и борьбой военной?