Полуостров сокровищ

Я помнил, что такое закинуться Синькой — так у нас называли сырую, необработанную Пыльцу. Возможности она и вправду давала исполинские. И так же быстро выжигала мозги. Как порохом.

— Есть один способ. Но об этом — молчок. Рот на замок, замок — в огород. Поклянись.

Я ударил себя в грудь.

— Могила.

Усадив меня в изножье застеленной белым кружевным покрывалом кровати, бабка достала из комода потертый кожаный нессесер, гнутую, закопченную снизу ложку и зажигалку «Зиппо». Затем протянула руку и щелкнула кнопкой старенького кассетного магнитофона «Романтик».

— Это так, для настроения. Муж-покойник любил говорить: блюз — это такая музыка, когда хорошему человеку плохо… — она подмигнула. — Расслабься, дурачок, я не сделаю тебе больно.

В нессесере, как гильзы в газырях, лежали стеклянные шприцы и иглы с канюлями старинного литья. Достав один, старуха аккуратно нацепила иглу и затянула покрепче.

— От мужа инструмент остался. Он ведь доктором был, Михайло свет Афанасьевич… Уж восемьдесят лет скоро, как помер, пусть земля ему будет пухом, а всё в гости ко мне, старой, захаживает… Не ссы, касатик. Всё стерильно.

Кинув мне резиновый жгут, приказала перетянуть руку, а сама, отмерив на электронных весах дозу, высыпала её в ложку и щелкнула зажигалкой…

Вдох-выдох. Вдох…..Выдох. Холода я уже не чувствовал. И не потому, что привык, а просто руки-ноги онемели. Я еще мог ими как-то шевелить, но ощущение того, что это не мои конечности, а деревянные колоды, всё усиливалось.

Вдох… Выдох.

Из воды, прямо передо мной, воздвигся голый бородатый мужчина. От пояса он был покрыт крупной чешуей и стоял на хвосте, как дельфин. В руке мужчина держал трезубец. Отплевываясь от соленой воды, я перевернулся на спину, выпучив глаза на новое морское чудо.

— Ну вот мы и встретились, красавчик. Долгонько же тебя ждать пришлось, — трубно проревел мужик и махнул трезубцем. Сверкнула молния, небо, как фарфоровое блюдце, раскололось пополам.

— Ты Водокрут! — догадался я и схватился за запястье. Оберега, подаренного котом после приключения у колодца, не оказалось. Потерял, растяпа.

— Я на тебя сразу глаз положил. Уж больно пригож ты, молодой маг.

Морской царь, призывно поведя могучим голым плечом, подмигнул и подкрутил усы. Я чуть не захлебнулся. Нет, честно! Всякого можно было ожидать: и магического поединка, и игры в загадки, и требования отдать того сам не знаю чего… Но заигрываний?

— Пойдем ко мне, на дно морское, — томно пел Водокрут. — Там ложе мягкое, шампанского три бочонка, а еще икра заморская, баклажанная…

Ветер нес ледяную крошку и она намерзала в бороде и усах хвостатого мужчины.

— Окстись, морской царь, — выкрикнул я, отчаянно работая руками и ногами. — Парней любить — себя не уважать. И вообще… Я в такие игры не играю. Просто мимо плыву.

— Ну, давай хоть водки выпьем, да в картишки перекинемся, — совсем другим тоном попросил Водокрут. — Скучно мне. Русалки — дуры набитые, только о женихах и думают.

— Прости, морской царь, дело у меня. На тот берег надо…

Вода превратилась в снежную кашу. Еще немного — и схватится ледяными глыбами.

— Если водки со мной выпьешь, я тебя куда хошь в один миг доставлю. Время так и сяк сэкономишь.

Я задумался. На самом деле, согреться бы не помешало, но…

Ногу свело судорогой.

— А приставать не будешь?

— Слово Морского Царя.

…Когда я открыл глаза, в небе сияло солнце, а в ушах звучала музыка. В спину больно впивались острые камешки, и я сел. Синие волны с белыми гребешками накатывали на идиллический берег, сверкая, как бриллианты в короне Морской Царевны…

Этот образ потянул за собой цепочку воспоминаний: дно залива сплошь усыпано песком. Да не простым, а золотым. Кое-где из песка торчат якоря, сундуки с распахнутыми крышками и разбитые кили кораблей. Сломанные мачты с истрепанными парусами колышутся над ними, как диковинные водоросли.

А еще была она. Морская Царевна. Русалочка. Сидя на крышке старинного сундука, из которого свешивалась нитка крупных, как орехи, жемчужин, она расчесывала зеленые волосы, призывно улыбалась и пела:

Если хочешь быть богатым,
Если хочешь быть счастливым,
Оставайся, мальчик, с нами,
Будешь нашим королем…

Словом, Водокрута можно понять: дочка — в самом соку. Брачного, что ни на есть, возраста. По ночам выползает на берег и песнями заманивает любого, кто окажется рядом. Сколько народу утопила — страсть, уже слухи пошли, воевода на берег гарпунную пушку поставил… Вот папаня и решил лично озаботиться счастьем дочери: подыскать зятя не на одну ночь, а как бы на подольше. С перспективой. Чтобы не подстрелили дуру хвостатую…

Чего мне стоило отмазаться — лучше не спрашивайте. В какой-то момент пожалел, что сходу отмел намеки на нетрадиционную ориентацию… Потом вспомнил, что являюсь правоверным адептом Его Пастафарианского Святейшества, приплел обет безбрачия и это решило дело в мою пользу. Обеты Морской Царь уважал.