Полуостров сокровищ

Чтобы не привлекать внимания, ребята отошли от стены и сели на свою давешнюю скамейку.

- Да, с каким не пропадешь... - протянула Вилька, имея в виду, конечно же, Петича.

- Но горя тяпнешь! - отрезал Ларик. - Кто его просил это делать? Герой выискался! Теперь самого спасать придется.

- Эй! - услышали они вдруг громкий, но будто из-под земли доносящийся шепот.

Ларик с Вилькой переглянулись.

- Слышала? Голос на его похож, - прошептал Ларик.

Вилькины глаза забегали по сторонам с быстротой молнии.

- Да здесь я! Вниз смотрите!

Из-под куста, росшего в овраге чуть ниже скамейки, на ребят смотрела перепачканная физиономия Петича.

- Ты как там очутился?

Вилька рванулась к нему, как медсестра к больному.

- Молча, - отряхиваясь, спокойно произнес Петич. - По транспортеру съехал. Мягкая посадка - и я тут.

Вилька посмотрела на Ларика, будто говоря взглядом: "Ну что, я же была права? Петич - настоящий супермен!"

"Вот такие они, девчонки, - мрачно подумал Ларик. - Сегодня одним восхищаются, а завтра... Правильно папа говорит из какой-то пьесы: "О женщины, вам имя - вероломство!"

Тут Петич прервал его размышления о женском коварстве.

- Смываемся отсюда быстрей! - крикнул он и, не тратя времени на объяснения, пустился бежать по тропинке.

- Стой! Дай я тебя хотя бы отряхну! - на ходу прокричала Вилька.

- Ну и производство у них там, - отдышавшись за киоском мороженого, начал Петич. Тем временем Вилька торжественно, как букет, купила и преподнесла ребятам три порции "Эскимо на палочке". - Как только машина въехала в загон и начала ссыпать песок, я сразу спрыгнул и спрятался за какой-то железякой. Песок размешали в таком огромном чане, и он оттуда пошел в какую-то крутящуюся машину. Шум стоит! Потому мне и спрятаться было легко, - объяснял он, облизывая мороженое.

- Ну, и... - торопил Ларик.

- Да подожди ты! - перебила его Вилька. - Дай человеку отдышаться.

- Жалко, фотоаппарат не захватил, - продолжал Петич. - Есть у меня такой маленький, шпионский. Так бы и вы все увидели. Ну, короче, промывается там этот грунт, а потом и сливается жижей в другое место. Оттуда черпалка захватывает его - и наружу, по такому же транспортеру.

- И ты?..

- Конечно! Когда все там занялись какой-то неполадкой, я на транспортер этот лег и поехал.

- А что они там делают? - спросил так ничего и не понявший Ларик.

- Говорю же, песок промывают.

- А зачем?

- Ну, извини, забыл спросить: "Дяденьки, а зачем вы это делаете?" усмехнулся Петич.

Вилька прыснула и довольно сказала Ларику:

- А ты говорил, ни одной зацепки. Будут у нас зацепки!

- Конечно, - поддержал её Петич. - Все потихоньку, помаленьку...

- Ничего себе потихоньку! - воскликнул Ларик.

Что и говорить, он был доволен новыми сведениями. Только его что-то мучило...

Хотя почему "что-то"? Понятно, что! Ведь это не он, а Петич так ловко побывал в самом логове врага.

Глава Х

АЛМАЗЫ ПОД НОГАМИ

Ларик ехал в метро и всю дорогу от "Сходненской" до "Маяковской" вспоминал одну картину. Точнее, будь его воля, послал бы он эту картину куда подальше. Это она сама назойливо вспоминалась, но никак не могла вспомниться.

А всего-то оказалось - "Последний день Помпеи" Карла Брюллова. Как только это дошло до Ларика, он подумал: "Все, пора завязывать с перенапрягом по делу этого дурацкого оврага!"

Потому что с чего бы ему вспоминать такие картины? Что он, искусствовед?

Впрочем, в душе-то Ларик понимал, почему мерещатся ему всякие неприятные видения. Вчерашний разговор с родителями не состоялся только потому, что они поздно вернулись из театра. А сегодня разговора уже, конечно, не избежать, хоть Ларик и постарался оттянуть его, с утра отправившись в школьную библиотеку сдавать учебники.

Еще у входа на эскалатор на "Сходненской" он взял бесплатную газету "Метро". И теперь машинально просматривал её. Газета была пестренькая, в ней всегда рассказывалось о каких-нибудь сногсшибательных сенсациях. Про такие газеты папа говорил, что будерброды в них заворачивать не рекомендуется, иначе обеспечено несварение желудка.

"Но их, наверное, уже лет тысячу в газеты не заворачивают", - мрачно подумал Ларик, стараясь отвлечься от мысли о предстоящем вечером разговоре.

Он взглянул на часы. Полдень. В такое время он иногда сбегал из школы к папе в театр, находившийся у Патриарших прудов. А тот бывал так увлечен репетициями, что даже не задавал себе простой вопрос: почему это средь бела дня его сын не на уроках?