Полураскрытая роза

– Потрясающе… никогда такого не слышал. Ух… это может прозвучать нелепо, но, по-моему, я просто боготворю твоего папу, – прикладывая руку к груди, признался он. И почему бы тут же не добавить: «И знаешь, Пикассо, по-моему, я боготворю ТЕБЯ. Видишь ли, ты взяла и не оставила мне другого выбора».

– Ах, я ему обязательно передам, поверь мне. Ему понравится, – сказала она и потрясла головой, убирая локоны с лица. Казалось, она немного стеснялась, когда говорила о папе. Возможно, дело было в деньгах. Киан задумался о том, насколько богаты ее родители.

Пика любила спорить, но при этом была так эрудированна и привлекательна, что Киан не возражал. Она была умнее и наблюдательнее его, но он был не из тех мужчин, кто мог бы ей в этом признаться. Она любила обсуждать политику, проявления несправедливости, поэзию, искусство и религию и могла вписаться в любую компанию в любое время. Были ли они у него на крыше или в библиотеке, на прогулке или в ресторане, Пике всегда было комфортно, она всегда была неизменно притягательна.

Узнав ее поближе, он в некотором роде отлепил ее от Шалин. Возможно, Пика уже и так больше не напоминала ему о ней. Его родители оставили Дублин и все остальное в прошлом, чтобы начать с чистого листа. Возможно, все это было фантазией.

Похоже на это.

Так ведь?

Отключившись после разговора с Киллианом, Винсент заглядывает в сообщения.

Первое – от Рамоны: привет с сердечками. Винсент отвечает тем же, и они подтверждают назначенный на субботу видеозвонок.

Второе – от Колма: особых новостей нет, он и его невеста, Николь, в субботу утром едут на сбор яблок. Винсент посылает ему эмодзи с яблоком, просит как-нибудь позвонить и передает привет Николь.

Третье – с незнакомого номера.

Как рис, вкусный? Тебе

лучше?

Винсент совершенно не беспокоит и даже не удивляет, что Батист дал Лу ее номер. Нечего сопротивляться. Теперь это кажется неизбежным, как будто приняла снотворное и вот сон подходит… наваливается усталость… ты перестаешь сдерживаться.

Еще даже не попробовала.

Как раз собираюсь. Чувствую

себя о'кей. Спасибо.

У тебя великолепная

квартира.

Скажи, а?

Ничего, что Батист дал мне

твой номер?

Наверное, меня должно это

беспокоить, да? Вторжение

в личное пространство

и все такое.

Просто я подумал, раз уж

я спал у тебя на диване…

Ты хочешь сказать… раз уж

ты видел мою вагину…

Вообще-то я ее не видел!

(хотелось бы добавить

«к сожалению»…

но не знаю, насколько

это уместно. Лица твоего

я не вижу, поэтому

не уверен.)

Лу, ты… однозначно видел

мою вагину. НЕ ВРИ.

О, к сожалению… нет.

C’est la verite[33].

У Винсент опять начинает кружиться голова, теперь от разговора. Она откладывает телефон и ест рис – любимой столовой ложкой, набирая с верхом.

Ну ладно. Неважно.

И, кстати, рис

восхитительный. Merci.

Хорошо. Надеюсь,

тебе станет еще лучше,

и с нетерпением жду

завтрашней встречи.

Вот как?

Так точно.

A demain[34], Лу.

A demain, Винсент. Х