Полураскрытая роза

Винсент смотрит на него и одними губами говорит вау.

– Любишь проститутские спагетти? – спрашивает она.

– Я люблю проституток.

– Я тоже люблю проституток, – с вызовом говорит Винсент.

– Муж сегодня будет? Это и его дом?

– Почему ты решил, что у меня есть муж, хотя обручального кольца я не ношу?

– Ну, ты носишь вот это, – говорит он, коснувшись кольца с большим матовым лунным камнем на ее указательном пальце.

– Так. Это кольцо. Но точно не обручальное.

– Но ведь кольцо.

– Надо же, какой проницательный. Слушай, мне действительно пора, – говорит Винсент.

– Слушай, напрашиваться слишком невежливо, да? Я бы хотел в гости.

– Лу…

– J’ai faim![7] Накорми меня, пожалуйста. Я помогу. Ведь на пропитание себе надо заработать! – просит он, сидя по другую сторону и молитвенно сложив руки.

Квартира принадлежит ее родителям. Раньше она, бывая в городе вместе с сестрой и братом, являлась сюда и пользовалась квартирой, когда та была свободна от жильцов. Теперь Винсент сама «жилец», хотя денег родители с нее ни за что не возьмут. Деньги им не нужны, они живут кочуя и чувствуют себя как дома, где бы ни находились. Сейчас они в Риме.

* * *

Гости придут только через час. По пути к ней домой говорит в основном Лу, потом он вместе со своими коричневыми ботинками Chelsea поднимается с ней по лестнице, похожий на взбудораженного щенка, который вот-вот описается. Она представляет, как расскажет о нем сестре и как они будут, фыркая, хохотать над этом мальчиком-щенком. Какое у них совместное любимое занятие? Ржать над мужчинами. Любят похохотать и над Киллианом, если смешно. Винсент думает о Киллиане, открывая дверь квартиры: у них с Лу одни и те же чертовы ботинки Chelsea. У принца Гарри такие же. У принца Гарри и у Лу – цвета арахисовой пасты, у Киллиана – шоколадные. Она, видимо, так проголодалась, что думать может только о еде.

– Я пускаю тебя лишь потому, что не хочу, чтобы ты умер с голоду. Мой долг – накормить человека. Это из Библии… можешь справиться, – говорит она, вешая на крючок рядом с дверью сумку, пальто и шарф. Соус болоньезе готов и получился идеальным – она поняла это по запаху, встретившему их уже в прихожей.

– Вы добрая христианка, мисс Уайльд. – Он снимает куртку и аккуратно складывает ее на диванном подлокотнике.

– Брр. Кончай с «мисс Уайльд». Звучит диковато. Пусть будет Винсент, – предлагает она, входя в кухню с ощущением, что она протекла. Так и месячные на неделю раньше начнутся, а все потому, что здесь, в квартире, Лу со своей мускулистой и темной нежностью – у нее за спиной, в каждом промежуточном пространстве.

Она снимает крышку с тиховарки и деревянной ложкой мешает соус. Пробует. «У-у, вкусно как, – сердито думает она, – все остальное не важно: ни прошлое, ни настоящее, ни будущее, – только один соус», – а винит она в этом свои мозги под влиянием ПМС.

Лу у нее в квартире, они одни. Как это случилось? Она всерьез задумывается, что будто бы совершила виток во времени. Летом примчалась из США во Францию и стремительно перенеслась в другое измерение, где к ней домой с ее согласия приходят какие-то двадцатилетние в полосатых рубашках и задевают ее чувства, демонстрируя буйную молодость, привлекательность и неистово сумбурную сексуальную энергию. У Лу бывают периоды непрестанного и повсеместного движения, будто в комнату ворвался осиный рой. Это уж слишком! Он вообще не останавливается. Может делать сальто назад? Пробежать километр за три с половиной минуты? Скакать на лошади? Выполнять те сложные движения дино[8] в скалолазании, которые так охотно демонстрировал Киллиан, когда их освоил?

Но вместо того чтобы вспоминать о Киллиане, она представляет себе тело Лу, когда он все это выполняет.

Винсент слышит, как скрипит от его шагов пол в гостиной. Кажется, он везде одновременно, но тут он появляется в кухне с ее шарфом, обмотанным вокруг шеи, и взятым с подоконника черепом из желтого стекла.

– Memento mori, – говорит он, легко цокая им по стойке. – Вещь что надо. Как же вкусно здесь пахнет, Винсент.

Он выделяет ее имя, каждый раз произносит его так, будто оно чрезвычайно важно. Еще летом, в первый день на уроке журналирования[9], она представилась и дала студентам первое задание.