Полусвет (СИ)

Я действовала лихорадочно. Присутствие Мартинаса давило, нагнетало и не давало спокойно мыслить. А его вопросы уж тем более никак не настраивали на дружеский лад. Несмотря на то, что мы были на одной стороне, я видела лишь одно — скучающего от своей вечной жизни вампира. Поэтому, когда его ледяные пальцы сжали мою ладонь, я взвизгнула от ужаса.

Но Мартинас не отреагировал.

Он смотрел мне в глаза так прямо, что мой страх застрял в горле, не находя выхода. Легкие словно сковало льдом — я могла лишь смотреть на него.

— Послушай, — я кивнула даже не понимая, зачем это делаю, — я что-то прожил и что-то понимаю. И то, что я вижу в тебе, достаточно ярко. У тебя появился кто-то, близкий тебе, но ты боишься пускать его ближе, потому что тогда он причинит тебе боль. Так же, как твои родители, — я завороженно наблюдала за тем, как черный зрачок поглощает светло-голубую радужку, — ты помнишь это. И сопротивляешься. Ты не хочешь подпускать к себе кого-то, потому что знаешь — стоит тебе кого-то полюбить по-настоящему — ты будешь страдать.

— Это глупо, — я постаралась вырвать руку, но бестолку, — послушай. Я не верю во всю эту чепуху.

— Психология — не чепуха. Ты же ученый.

— Все равно, — я, наконец, высвободилась, и по-моему первый раз вздохнула с момента начала этого странного диалога, — Сергей — не мои родители.

— Нет, дорогая, ты не поняла, — Мартинас поднялся со стула, а я вся вжалась в свое сиденье.

В следующую секунду он нависал надо мной, забирая остатки свободного пространства, воли и самообладания.

— Ты абсолютно права. Именно самые близкие люди всегда будут причинять боль. Для того они и близкие, — я попыталась отшатнуться, но Мартинас лишь придвинулся ближе, переходя на шопотом, — Как-то раз мой отец избил меня до полусмерти за то, что я играл на улице со змеями. Тогда так делали все мальчишки. Мы находили камень побольше и длинную палку. А после шли и этой палкой сильно тыкали под камень. Нам было интересно — как быстро змея выпрыгнет и начнет свою охото — мы забавлялись. Вот в один такой раз красивая молодая кобра укусила моего друга. Именно тогда мой отец потерял грань. Но я запомнил этот день, дорогая, на всю свою бесконечно долгую жизнь. И вместе с этим я запомнил главное — физическая боль — ничто перед уроком, который она за собой несет.

— Что стало с твоим отцом? — едва проговорила я, а Мартинас уже стоял у выхода.

Пока я переводила дыхание, он даже не обернулся.