Полусвет (СИ)

Вагнер задумчиво грыз ноготь на большом пальце, а Константин поглаживал серебристый набалдашник на трости. Прелюбопытнейшая вещь, что сразу бросилась мне в глаза. Черная, явно выполненная на заказ. Она была вся словно переплетенные ветви лозы. Набалдашник же в виде головы кобры с сияющим вместо глаз изумрудами казался на ней чем-то чужеродным. У меня промелькнула мысль, что возможно изначально эта вещь была чем-то другим до того, как ее насадили на трость.

Мой рассказ вышел очень коротким. Я даже удивилась, насколько осмелела. Чужой вампир, которому у меня не было ни малейшего повода верить, не смущал ни капли.

То ли это внушение.

То ли осознание собственных возможностей вскружило мне голову.

Вероятно я так устала жить в страхе, что сейчас, почувствовав вновь свою силу, решила поселить страх в ком-то другом. И это было странно.

Это одновременно было и характерным и не характерным для той Симы, что когда-то не видела никаких преград на своем пути.

Неплохо бы помнить, чем это для той Симы кончилось.

— Вкуснейший чай, — Константин приподнял лаконичный белый заварник и с противным шелестом принялся наливать кипяток в такую же скучную белую чашку, — надо сказать, что меня всегда привлекали необычные сборы. А уж у вас, в России, всегда умели сотворить напиток из разнообразных трав, благоприятно действующий на мои нервы.

Оттопырив мизинец, что украшал перстень с изумрудом в цвет глаз кобры, Константин отхлебнул из чашки, притворно прищурившись якобы от удовольствия.

Непростой персонаж.

Выражение его лица не менялось с самого начала моего краткого рассказа и до сего момента, когда он вдруг не решил порассуждать о вкусовых качествах чая.

Вагнер посмотрел на меня. Тишина затягивалась, а я не собиралась говорить ничего больше. Выложив все одним махом, я осталась стоять на месте.

— Помнится во времена, когда правил ваш дед, — продолжил Константин, поставив чашку на стол, — я гостил в столице. Надо сказать, что тогда еще я, конечно, не изведал вкуса человеческой крови, — он задумчиво причмокнул губами, — надо полагать, вы никогда не бывали при дворе?

Хоть Константин обращался и не ко мне, но я на автомате отрицательно махнула головой.

— Был слишком мал, чтобы помнить, — Вагнер закинул ногу на ногу.

— Конечно, конечно, — кивнул Константин, погладив пальцами голову орла, — какой же там подавали чай. Я все расспрашивал Василия, где он достал таких кудесников, но тот только хитро подмигивал, — Константин засмеялся своим воспоминаниям, — он всегда был знатным выдумщиком. Напиток этот подавали только приближенным царской семьи. Ближе к вечеру, когда солнце клонилось к закату, Василий приказывал закрыть окна и, в полной темноте, под редкие отблески свеч, выносили его в серебряных кубках. Это была прекрасная церемония, целое таинство, которое не каждому дано было постичь. И, как всякое таинство, и это не было лишено ритуала с кровавой жертвой.

Константин замолчал, вновь занявшись своей незамысловатой игрой с чашкой и чайником.

— Кровопускание, переливание, омовение и даже прием крови внутрь всегда привлекали медиков, знахарей и сильных всего мира, — я пожала плечами и подалась вперед, пытаясь найти себе соответствующее место.

Диван стоял слишком далеко, а стульев было и не видно в номере. Оставалось или сесть на кровать, или продолжать стоять. Выбрав второй вариант, я подошла к Вагнеру и встала по правую руку от него.

Меня несколько подбешивало то, что Константин предпочитал делать вид, что меня здесь нет, видя диалог с Вагнером. Хоть я и понятия не имела о всех вампирских законах. Может к царю нельзя поворачиваться спиной, иначе кишки выпустят.

— Да, дорогая, — причмокнул губами, Константин положил руки на колени.

А я только сейчас смогла разглядеть его по-нормальному.

Надо сказать, что изображения в исторических учебниках врали. Константин был явно моложе, когда его обратили. Он выглядел едва на десяток лет старше Вагнера и то скорее из-за проседи на идеально подстриженной темной голове. В бежевых классических брюках, мягких туфлях да свободной белой рубашке под длинным черным пальто, Константин производил впечатление скорее успешного бизнесмена, чем когда-то проигравшего главную битву Византийского императора.

— Только в данном случае речь идет совсем не о человеческой крови, — Константин прищурился, а я только сейчас заметила, что его взгляд был сродни взгляду кобры на его трости. Такой же зеленый. И такой же опасный, — в момент кульминации, в зал, в цепях, вводили вампира. Все кланялись ему, как божеству, хоть он и был пленником. О, я отлично помню этот момент, как Василий преклонял голову перед существом ночи. Всегда удивлялся, куда девалась в этот момент его богобоязненность, — Константин хмыкнул, — но таковы люди. Я, знаете ли, навсегда взгляд того вампира запомнил. Спокойный, ледяной. В цепях был он, но глядя, как капля за каплей его кровь наполняет наши чаши, перемешиваясь с травяным напитком, казалось, что рабы здесь мы.