Полуулыбка в толстовке

— Кажется, я здесь третий лишний, — сказала я, взяла сумочку, быстро обулась, оттолкнула Оксану, которая сразу же повисла на шее у Алекса, чтобы дать мне пройти.

— Татьяна, стой! Не уходи! Это моя бывшая жена, — он силой усадил её на банкетку, схватил мою куртку и кинулся за мной. Однако, Оксана повисла у него на ноге и я успела скрыться за дверьми лифта.

"Господи! Какой позор! Во что я ввязалась!? Он всё-таки не свободен… Мать, ты совсем сбрендила! Поверила, что счастье вот оно, рядом???"

Я ломанулась из подъезда, вдруг осознав, что на улице темно, а я без верхней одежды и не знаю, где нахожусь. Чтобы Алекс не догнал меня, юркнула в соседний подъезд. Меня не держали ноги от волнения. Прислонилась к стене, сползла вниз и разрыдалась. Бабушка-консьержка услышала меня и вышла посмотреть.

— Что с тобой, девонька? Обидел кто?

— Нет, — размазывая горькие слёзы разочарования по щекам, отозвалась я сквозь всхлипы и попросила, — вызовите мне такси, пожалуйста. Я не знаю адреса, где я нахожусь.

— Сейчас, девонька, сейчас, — бабушка ловко набрала номер и бойко заказала такси, — вставай, замёрзнешь. Идём ко мне. Через несколько минут такси подъедет.

Помогла мне подняться, увела к себе, дала попить воды, чтобы успокоилась. Я взяла себя в руки, достала бумажные платочки из сумочки, привела себя в порядок, отблагодарила бабушку и вышла из подъезда к такси.

***

— Дмитрий, где она? — Алекс наседал на Дмитрия Петровича, после того, как не нашёл меня дома на следующий день.

— Уволилась. Сказала, что по семейным обстоятельствам переезжает к дочери. Пришлось отпустить хорошего сотрудника. У вас что-то произошло?

— Недоразумение. Где дочь учится?

— Не знаю, не в курсе. Андрей, где у Татьяны дочь учится?

— В Казани, — отозвался он, отрываясь от заправки картриджа.

— Ясно, спасибо. Удачи.

— Бывай. Когда уезжаешь на вахту?

— Через пару недель.

***

С утра, опухшая от слёз, я взяла вещи, которые собрала накануне, написала заявление об уходе по собственному желанию и заехала на работу. Мне повезло. Шеф был на месте и после долгих уговоров, согласился отпустить меня в отпуск на месяц к дочери, но с обратным моим возвращением на работу. И дал клятвенное обещание, что всем скажет, что я уволилась и уехала. Я уговаривала уволиться сразу, мол, Алекс через месяц перевахтовки нагрянет снова. Дмитрий Петрович же настаивал на том, что он забудет обо мне к тому времени. Или найдёт другую. Нет, он не выпытывал подробностей, а просто догадался и сложил два плюс два.

Да, было очень больно слышать такое. Я не спала всю ночь, рыдая в подушку. Ругала себя за доверчивость и за то, что успела в него влюбиться. Меня раздирали жалость к себе и обида на мир за такую несправедливость. Я уговаривала себя, что это был плод моих фантазий, воздушных замков, которые я воздвигла. А теперь рыдаю в их руинах и упрекаю всех, кроме себя. Я знала его пару недель, а рыдала так, словно отрывала кусок своей жизни длиною в жизнь… Мне не в чем было его винить. Он был галантный, обходительный, внимательный, мягкий, нежный… Меня к нему непреодолимо тянуло… Но это была просто страсть с его стороны и влюбчивость с моей. Бес попутал, говорят… Эта связь была, словно искушением дьявола. Проверкой меня на прочность. И я её не прошла. Поддалась не сопротивляясь, сдалась с потрохами. И теперь меня рвёт на части. Возмездие пришло быстро…

Но, я сама прекрасно понимала, что Дмитрий Петрович частично прав о том, что Алекс меня скоро забудет. Горькая правда и от неё никуда не денешься.

***

Казань встретила меня хмурой погодой и встревоженными и радостными глазами дочери одновременно.

— Мам, что-то случилось? — поинтересовалась Лиза моему внезапному приезду.

— Нет, соскучилась по тебе. И решила сделать сюрприз. Как раз отпуск дали, — обнимались мы на вокзале, где меня и встретила.

Она, конечно же, всё поняла. Лиза чувствует меня лучше всех. И знает лучше всех.

— Как же здорово, что ты смогла ко мне приехать! Мы с тобой всю Казань обойдём! Я тебе все самые красивые места покажу! А ещё здесь очень вкусно кормят! Тебе понравится! И люди дружелюбные, — затараторила доча и я была ей благодарна. За то, что не задаёт сразу много вопросов, а даёт время прийти в себя. Не наседает с расспросами и лезет в душу. А спокойно дождётся, когда я сама созрею для разговора.

12.

Прошло полтора месяца.

Я отодвинула стул и продолжила мыть пол.

"Чистенько будет, свежо, " — думала я о своём, размахивая шваброй.

Колокольчик брякнул.

— О, какие аппетитные формы! — раздалось сзади и волосы на моем загривке встали дыбом. — Может быть и у меня дома помоешь полы?

Я опешила и обернулась.

Облокотившись на витрину возле входной двери стоял незнакомый мужчина. Высокий, худой, в лице прослеживались слегка азиатские черты, карие глаза, короткая стрижка. И одет-то обычно, а сколько пафоса!

— Что надо? — грубо спросила я.

— Какая хозяйственная, — притворно мягко произнёс он, с оскалом, — тебя надо.

— А кто вы такой?

— Тот, кто тебя хочет.