Полуварвар

— Я ассон только наполовину, потому могу быть не столь строг. Ну а если нет, пусть Тор прямо сейчас сожжёт меня молнией — ответил я на это и развёл руки в стороны, немного рисуясь, на миру ведь и смерть красна. А через пару секунд тишины произнёс — Как видите боги ничего против не имеют.

— И что ты собираешься делать на берегу? — предпринял ещё одну попытку меня уговорить Олаф.

Любому другому на борту он сейчас мог приказать. Юнцам не должно перечить старшим, их бы быстро угомонили. Остальные ещё в капище на берегу давали старику традиционные клятвы именем богов следовать за ним и исполнять его приказы во время похода, их нарушение страшный позор, не говоря о весьма вероятной смерти от рук своих же товарищей. Но я не юнец, мне дали место за веслом, признав равным, однако клятвы не спросили в силу «полевых условий», а потому я сейчас был свободен в своих решениях и действиях. Это знал Олаф, это знали все остальные и это знал я сам. А потому меня могли или уговорить или принудить силой. Но последний вариант не проходил, потому что я был в своём праве и судя по лицам людей на скамьях, они одобряли мой выбор. А старикан был достаточно разумным лидером, чтобы не плевать в рожу коллектива, где добрая треть ещё и Каллесоны, связанные со мной и Тормодом кровными узами.

— Если моему брату нужна помощь, то я её окажу. Если он мёртв, то похороню останки по обычаю. А если его убила какая-то тварь, я выслежу её, настигну и выпотрошу — ответил я, глядя Олафу в глаза.

— Твоя воля — сказал он мне на это — И да пребудут с тобой боги.

— И с вами — коротко ответил я, а потом развернулся, сделал пару шагов и спрыгнул в воду.

До берега мы не дошли прилично, так что сначала она скрыла меня с головой. Однако через секунду я вынырнул и начал энергично грести, мысленно матерясь. Нехрен было рисоваться больше необходимого, мог и попросить слегка двинуться вперёд, любитель эпатажа фигов. Хорошо хоть плавать умел на зависть многим и был в состоянии добраться до берега в одежде и с поклажей, включая топор за поясом и копьё, что сейчас болталось на перевези, изрядно мешая двигаться к цели.

Однако всё заканчивается, закончился и мой путь в воде, после которого я дышал, как паровоз. Однако хоть за месяц и стало гораздо теплее, останавливаться было нельзя. Я только вылил воду из сапог, а затем побежал в лес, не провожая взглядом драккар. Движение — это жизнь, стоять и мёрзнуть нельзя, не хватало мне какого-нибудь воспаления лёгких. Двигался я почти по прямой и внимательно смотрел на всё вокруг, в надежде увидеть какие-нибудь следы Тормода, однако те попалось мне только через пол часа, когда я уже склонялся к мысли озадачиться костром и просушить шмотьё.

Но встав на след, останавливаться было глупо, так что я наоборот прибавил ходу. Бег не плавание с утяжелением, шевелить ногами после забот по хозяйству и тренировок, я мог и весь день. Правда до взрослых ассонов мне в этом плане было далековато, эти татуированные бугаи могут три дня и три ночи нестись в броне и с оружием со скоростью лошади куда-нибудь в глубь чужих земель, вступить в бой, забить свои мешки ценными вещами после победы, взвалить по симпатичной девке на каждое плечо, а потом три дня и три ночи бежать обратно к драккару, где вёслами можно будет поработать уже посменно. Вот что прана и жажда наживы животворящая делает, вот как выглядит правильная скандинавская ходьба, а не вот это вот безобразие с лыжными палками, на которое меня пытались подбить в прошлой жизни!

Шутки в моей голове крутились такие себе, но они позволяли отвлечься от мысли, что след уже старый и я возможно безнадёжно опоздал. Однако вскоре мой нос уловил запах пепла, углей и тонкие нотки разложения, а затем я наконец добрался до стоянки Тормода. Он нашёлся там же и даже живой, только вот без сознания и откровенно в хреновом состоянии. Мой брат лежал на медвежьей шкуре, но был в беспамятстве, страдал от лихорадки, а так же от ран, которые похоже уже несколько дней не перевязывал.

— Ну мать твою, Келду… — ругнулся я и принялся за дело.

Тормод пытался привести себя в порядок после драки с мишкой и заодно выскоблил его шкуру, однако лучше бы он собрал не только остролист, чьи куцые пучки висели в его шалаше. Благо я в своём фьорде по привычке от обучения Гринольва не пренебрегал целебными травами и те были у меня в заплечнике. Хотел потрафить наставнику, а эвон как вышло. Хвороста тоже хватало, так что приготовление нужных отваров не было проблемой. С перевязками было похуже, но управился и с этим, заодно порадовавшись сэкономленным чистым тряпицам, не пущенным на факел. Вот как чувствовал, что всё пригодится! Справился я и с охотой на птиц, болезному требовался горячий бульон, иную пищу его организм бы сейчас не принял, уж в бессознательном состоянии точно.