Полузабытая песня любви

Остальную часть дня Зак провел в размышлениях, которым предавался, прогуливаясь по идущей на запад тропинке, что вилась вдоль береговых утесов. Ему необходимо было вернуться к своим записям и начать перекраивать книгу. Она нуждалась в другой форме, новых акцентах. Следовало целиком посвятить ее последним годам жизни художника – блэкноулскому периоду. Как считалось, Обри погиб в самом расцвете творческих сил, и работы, созданные в Блэкноуле, равно как и заказанные ему в это время портреты, написанные в лондонской студии, составляли основную часть его лучших произведений. Всем было хорошо известно о детстве художника, о годах его учебы, о начале карьеры, о веренице любовниц. Но никому еще не удавалось отыскать Димити Хэтчер. Зак думал быстро, суммируя информацию. Навскидку он мог сразу припомнить двадцать пять рисунков с этой девочкой-подростком, сделанных в тридцатые годы. Она также появлялась на трех больших полотнах, написанных маслом: на одном – в виде берберской девушки, окруженной пустыней; на другом вокруг нее были какие-то развалины, густо поросшие лесом, наводящем на мысль об озорных феях; еще на одном Димити была изображена идущей по морскому берегу с корзиной у бедра, полной чего-то темного. Зака всегда мучило любопытство относительно ее содержимого. Теперь он сможет спросить, подумал Зак и испытал при этой мысли волнение. Несмотря на возраст, воспоминания Димити о том времени казались удивительно свежими. А возможно – хотя нет, он был в этом уверен, – она вспомнит, кем являлся Деннис. Тот аморфный молодой человек, чье настроение так настойчиво ускользало от художника.

Когда Зак вернулся в «Фонарь контрабандиста», Пит Мюррей провел нового постояльца в предназначенную ему комнату – пригнув голову, чтобы не удариться о низкие балки наверху коридора. Комната располагалась в дальнем конце дома, подальше от бара. В ней стояла небольшая двуспальная кровать, застланная лоскутным одеялом. Обстановку дополняли безделушки на морскую тему – модели кораблей на полке, сушеная морская звезда. Стены были бледно-голубые, а занавески украшал узор из морских коньков. Час спустя Зак уже лакомился рыбным пирогом за столом рядом со стойкой. Его окружал тихий гомон небольшого количества местных жителей. Он получил свою порцию кивков и улыбок, но никто не попытался с ним заговорить. Без сомнения, все принимали его за отдыхающего, попавшего в их края ненадолго. Как приехал, так и уедет, а стало быть, и знакомиться незачем.

Посетители то входили, то выходили, причем вместе со своими собаками, наскоро пропускали по кружке пива, служившей неотъемлемой частью вечерней прогулки. Зак развлекался, наблюдая за тем, как их четвероногие друзья кружат по залу и принюхиваются, в то время как хозяева ведут себя практически так же. Он ощущал тяжелую усталость – следствие свежего воздуха и недавней физической нагрузки. Теперь мышцы расслабились, кружка пива вызвала просветление в голове, и он ни в малейшей степени не ощущал, что бросается здесь кому-то в глаза или что его присутствие нежелательно. Но это продолжалось недолго. Дверь снова хлопнула, и вошла миниатюрная женщина. На ней были облегающие джинсы, однако верхняя часть фигуры едва угадывалась под мешковатыми складками огромной клетчатой рубахи. Бо́льшую часть ног закрывали высокие кожаные сапоги, на носках которых белела пыль. Темные завитки волос были подвязаны зеленым шарфом с потертыми грязными концами. Зак сразу узнал в ней водителя джипа с фермы, расположенной в долине, и по какой-то причине ее внезапное появление заставило его вздрогнуть, словно он попался, делая нечто недозволенное.

Она двигалась по залу с той же скоростью и целеустремленностью, которые он отметил, когда видел ее во дворе фермы, и остановилась только у стойки, где вошедшую поприветствовали несколько человек. Она улыбнулась и пожала им руки, что Заку показалось странным, но милым. Было так непривычно видеть, как женщина жмет руки, вместо того чтобы раздавать поцелуи, как было принято в артистической среде, где он вращался.

– Как всегда? – поприветствовал ее Пит, и, хотя хозяин паба улыбался, Зак подумал, что тот выглядит так, словно чувствует себя не в своей тарелке, почти нервничает.

Женщина улыбнулась в ответ, и Зак увидел ее лицо в зеркале позади стойки: поднятые брови, слегка насмешливый изгиб губ.

– Как всегда, – отозвалась она.

Зак поймал себя на том, что напрягает слух, чтобы услышать ее голос. Пит поставил перед ней порцию виски, которую она успела выпить, пока он наливал ей пинту темного эля. Зак видел, как она пристально посмотрела на хозяина и как тот мельком взглянул на нее. Когда Пит поставил перед ней кружку, то чуть наклонил голову и собрался что-то сказать, но женщина остановила его движением руки и проговорила:

– Не беспокойся, Пит. Правда. У меня выдался поганый день, и я просто зашла сюда выпить, ясно?

– Ясно-ясно. И не надо отрывать мне голову! Я же ничего не сказал.

– Тебе и не требовалось ничего говорить, – пробормотала она и склонилась над кружкой пива, чтобы отпить из нее.