Полужизни

Оливия вырядилась в чересчур узкую юбку и могла двигаться лишь маленькими шажками. Чарли так и подмывало заорать: «Пошевеливайся!» Сейчас она войдет в паб и вмажет любому, кто, судя по виноватому виду, сомневается, что их с Саймоном помолвка приведет к чему-нибудь путному. «Да как они смеют?! Как смеют угощаться шампанским за наш счет и поносить нас у нас же за спиной?!» Ее речь – шагая за семенящей к бару сестрой, Чарли собиралась с мыслями – быстро вправит мозги всем, кто этого заслужил. Ладно, пусть праздничным ее настроение не стало, зато апатия улетучилась.

Вернувшись в банкетный зал, Чарли забралась на стул. Стучать вилкой по стакану не пришлось: все взгляды как по команде устремились к ней.

– Пожалуйста, сделайте музыку потише! – попросила Чарли.

Парень в белой рубашке с черной бабочкой кивнул и бросился к двери. «Я-то не знаю его имени, – подумала Чарли, – а вот он, возможно, знает мое. Вдруг сплетни о моей блеклой интимной жизни даже до официантов докатились? Так, Кэтлин с Майклом уже ушли. Наверняка ни с кем не попрощались!» – мельком оглядев гостей, отметила Чарли, но тут же одернула себя: сама-то сбежала и попрощаться бы все равно не смогла! Саймон стоял в дальнем углу. «Раз уж решила выставить себя на посмешище, надо было предупредить!» – говорил его встревоженный вид.

Песня оборвалась. Чарли сделала глубокий вдох и открыла рот. Буквально две секунды назад она знала, что скажет, но теперь взгляд падал не на тех людей. Лиззи Пруст смотрела с одобрением, Кейт Комботекра беззвучно шептала: «Давай, давай», а Саймон вдруг решил улыбнуться.

«Не могу! Не могу разнести всех сразу! Больше половины гостей разноса не заслуживают! Нет, разнос должен быть адресным. Господи, я же стою на стуле посреди зала! Нужно что-то придумать».

– Хочу рассказать одну историю. Прежде никто из вас ее не слышал... – начала Чарли, мысленно спрашивая себя: «Что я замутила?»

Эта история хранилась в тайне по веской причине: в ней Чарли выглядела полной идиоткой. Оливия нахмурилась: она свято верила, что знает о старшей сестре все. Впрочем, она почти не ошибалась. Чарли утаила лишь пару фактов, один из которых собралась обнародовать.

– Когда я только пришла в полицию, меня отправили в начальную школу знакомить детей с правилами дорожного движения.

– Директор школы явно не видел, как ты машину водишь! – крикнул Колин Селлерс.

Гости покатились от хохота, а Чарли едва его не расцеловала: как раз такие непритязательные слушатели ей сейчас и нужны.

– Помимо меня и тридцати с лишним детишек в классе сидела учительница и ее помощница-практикантка, совсем молодая девушка.

– Молодая женщина! – поправил кто-то из гостей.

– Да, конечно, женщина, – согласилась Чарли. – Так вот, практикантка явно не бездельничала – вытирала носы, помогала рисовать знаки дорожного движения, водила детишек в туалет. В начале урока учительница представилась мне, потом велела каждому из детей назвать свое имя, а о практикантке даже не заикнулась, что мне показалось невежливым. В общем, лекцию я почти закончила и ждала звонка, когда учительница подошла к доске и сказала: «Ребята, сейчас мы поблагодарим констебля Зэйлер за очень интересное выступление! Давайте похлопаем!» Детишки похлопали, и учительница добавила: «А сейчас мы поблагодарим Марию!» – Чарли внутренне содрогнулась, вспоминая давний конфуз, и увидела, что Сэм Комботекра, стоящий рядом с женой, едва сдерживает смех. Он один догадался, что услышит дальше. – Я подумала: ладно, бедной практикантке хоть воздастся за ее старания, и давай в ладоши хлопать. Мой почин никто не поддержал, какое там, детишки смотрели на меня, словно на ненормальную. Я далеко не сразу заметила, что они сложили ручки, как для молитвы.

По залу прокатились сдавленные смешки, а отец Чарли захохотал во все горло. Мама с Оливией стояли рядом и внимательно следили за его реакцией, пытаясь определить, насколько весело ему и как сильно можно веселиться им.

«Думай о хорошем!» – подбадривала себя Чарли. Кейт Комботекра подняла большой палец, мол, умница, так держать, а Стейси Селлерс застыла с перепачканным гуакамоле{Закуска из мякоти авокадо. – Здесь и далее примеч. перев.} ртом.

– Тут я вспомнила, что школа католическая, а Мария не только самое распространенное женское имя, но и имя Богоматери. Я-то выросла в семье атеистов-хиппи, которые поклонялись исключительно Бобу Дилану, и о католицизме не знала абсолютно ничего. – По лицам Линды и Оливии Зэйлер скользнула тень тревоги, но глава семьи изволил засмеяться, и они тоже улыбнулись, не забыв многозначительно взглянуть на Шарлотту: не зарывайся, мол. – Католиков я считала закомплексованными извращенцами, уверенными, что они правы везде и всегда. – Чарли выдержала небольшую паузу и произнесла ключевую фразу. – А потом я встретила Саймона.

Теперь гости смеялись во весь голос, Стейси Селлерс – чуть громче и старательнее остальных. «Поздно опомнилась, милочка!» – подумала Чарли, а вслух сказала: