Полузвери (СИ)

Узкая кровать на пару не рассчитана, была тесна для сна, но для объятий годилась. Нольд лег рядом, на бок, обнял под лопатками, там, где не больно, и я смогла выдохнуть. Утро раннее — часов пять или шесть, до телефона не дотянуться, но розовый свет комнаты подсказывал примерное время.

Вчера я пошутила, что сон будет пыткой, если рискнем провести ночь на этом скорее лежаке, чем нормальной кровати, а Нольд всерьез лег на полу. Без ничего — ни подушки, ни покрывала. Оказывается, точно также он спал в зале, когда остался в первую ночь в квартире, и лишь прошлую перекантовался у Яна, когда понял, что меня можно надолго оставить без присмотра.

Я со скрипом и шипением, тоже повернулась на бок, лицом к нему и посмотрела в затухающие голубым цветом глаза:

— Можно тебя спросить?

— Спрашивай.

— Я знаю, что у тебя есть кто-то. Или была до недавнего времени — любовница. Объяснишь?

Нольд никаких чувств на вопрос не проявил, ответил расслабленно и спокойно:

— Ее зовут Инга, она бывшая гимнастка. Вылетела из спорта и из жизни из-за травмы колена и решила стать проституткой.

— Она ей стала?

— Не успела. Я сделал ее своей содержанкой… Девушка попала на полицейскую облаву в первый же свой день выхода. После дознания из спецотдела выпустили и назначили штраф, а Ян подметил и перехватил адрес. Инга крепкая, спорт приучил к жесткости, морально себя продать она была готова, к стенке приперли обстоятельства, так что…

— Она знает, кто ты?

— Нет. Она знает, что я больной на голову человек, который не может контролировать агрессию. Наше соглашение оказалось выгодным — жертвы нет, мазохизма нет, меня терпела как необходимую медицинскую процедуру, сцепив зубы, но не злясь и не обижаясь. Я оплачиваю ее расходы: квартиру, питание, одежду, обучение — еще два месяца, и Инга будет крепко стоять на ногах сама. Я не часто к ней ходил, только когда совсем потребность накапливалась. Жалко было. Не злоупотреблял.

Судя по тому как он замолчал, Нольд считал разговор оконченным. А я нет. Меня терзало еще одно любопытство:

— Почему ты с ней не сблизился? Если тебя узнать лучше, можно полюбить, и уже не терпеть а… ну, нормально выстроить отношения.

Нольд зло прищурился:

— То есть дело в том, чтобы я ей как человек понравился? А то, нравится она или нет мне — не важно? Мужчинам полузверям не просто найти даже такую как Инга, но это не значит, что я не хочу быть с той, кого сам люблю. А не с той, которая подходит от безысходности.

Я легла удобнее и приткнулась теснее.

Мир и люди — это сложнее… — так говорил отец. И я сама себя укорила за последний вопрос Нольду — его правда. С одной стороны, казалось очевидное — не им выбирать, с их-то проблемой. А с другой — может как раз у полузверей еще сложнее, чем у обычных людей, и под «звериной» примитивной в основе шкуры их чувствительность как человека выше. Душевней и уязвимей.

И я замолкла. По всем признакам уже через минуту уловила, как ему понравилась тишина. Нольд шевельнулся, сменив положение и приобняв крепче — я только зубы стиснула… Он никогда ни с кем рядом не спал, не лежал в обнимку, и явно не чувствовал — как сделать так, чтобы удобно было обоим… я выдержала несколько минут, потом начала ерзать и спокойного положения все равно не нашла. Везде давило силой.

— У меня рука затекла. Ляг на спину, Нольд, я не тяжелая, и не почувствуешь.

Он развернулся, а я устроилась единственно возможно — живот к животу, головой ему на плечо и расплылась от блаженства, как ящерица на горячем камне. Регенерат грел и залечивал в помятых местах, так что даже казалось — и солнце сверху подпекает своими лучами.

Едва расслабилась и даже задремывать начала, как Нольд кашлянул, будто в горле запершило. Потом еще раз, и весь странно напрягся. А я услышала ухом из его тела зуммер… очень слабый звук и дрожание, запрятанные глубоко, но различимые. Не поняв, что с ним, приподняла голову.

— Не спрашивай…

Нольд растерянно попытался еще раз прокашляться, сбивая реакцию, но не вышло. Я поразилась тем, чего не ожидала увидеть — смущение, у Нольда! У непробиваемого Нольда! Он — не по-человечески мурчал… и, похоже, для него самого это было открытие.

С языка все равно чуть не слетело: «Так ты кто — волк, медведь или все-таки тигр?».

— Помолчи.

И уложил мою голову обратно, для верности мягко надавив пальцами на губы.

* * *

Полузвери, конечно, не привязывали себя ни к какому из видов. Они — аномальные люди, и все, как некроманты. Из-за чувства стайности и выработанных на нем законов, обозначали себя волками. Никаких когтей, шерсти, вылезания клыков в полнолуние не происходило, и обострения звериности не были привязаны к лунному календарю. Но свой цикл был, и это тоже играло на сравнение, пусть мифологическая связь одного с другим была только вымыслом. В природе никакие волки от луны не зависели.

У полузверей сила и ловкость с рождения были сильнее, чем у обычного человека. Чуткий нюх и скорость реакции на раздражители, непереносимость алкоголя, более быстрое заживление ран, ранее взросление, крепкое здоровье и — как результат, — долгая жизнь.