Полведра студёной крови[СИ]

Мысли были в целом оптимистичные. Они крутились вокруг того, что своими ногами высокопоставленный старпёр в путь вряд ли отправится. Значит, будут нарты и ездовые собаки. Это добро в племени есть, но, как я успел заметить, не так чтобы много. Учитывая это, и то, что Елдан не производил впечатления человека, готового честно распределять материальные блага, сопровождающих будет по минимуму. Останется только с ветерком преодолеть большую часть пути, и, ближе к пункту назначения, избавиться от нежелательных попутчиков. Как конкретно избавиться? Об этом я на тот момент не думал. Слишком мало вводных. Да и дорога дальняя. Утро обещало прояснить спорные моменты и дать новую пищу для размышлений.

Пищи оказалось много. Больше, чем я ожидал.

— Что за херня? — будто читая мои мысли, пробурчал Ткач, подведённый к нартам без какой либо вьючной живности. — Э! Хорош, сказал! — начал он возмущаться, когда елдановские провожатые со знанием дела принялись впрягать его в упряжку, на пару со мной.

— А куда собачки подевались? — осведомился я, на всякий случай.

— Никуда, — ответил Елдан, забираясь на устланные шкурами нарты. — Тут останутся.

— М-м… Я, конечно, лучше собаки, но…

Ответ на мой незаданный вопрос дал один из манси, опрыскавший нарты, нас, Елдана и себя с подельником мутной вонючей жидкостью.

— Да-да, — оскалился Елдан, — наши лайки медведей тоже не любят.

— Ах, вот оно что, — перевёл я пламенеющий взор на своего напарника. — Надеюсь, Алексей, ты доволен. Потому как я доволен безмерно. Всегда мечтал потаскать по тайге мансийского деда и кучу барахла, будучи обоссан медведем.

Ткач что-то пробубнил под нос, брезгливо обнюхивая окроплённый защитным зельем воротник.

— Ну, — бодро похлопал Елдан в укрытые рукавицами ладоши, — вперёд-вперёд! Чего встали?

Нацепив казённые снегоступы, мы двинулись в путь.

Без лыж и с прицепом двигались медленно. Сопровождающая парочка манси то и дело уходила вперёд и потом дожидалась нас, поправляя трофейную снарягу. Крайне безответственное поведение двух долбоёбов, на которых Елдан зачем-то повесил в дополнение к луку и копью наши разгрузки и стволы, меж тем, вовсе не облегчало задачу чистки рядов. Вождя я мог бы и зубами загрызть, но уйти на снегоступах от двух вооружённых лыжников, с младенчества привычных совершать многокилометровые марш-броски и бить белок стрелой в глаз, представлялось затруднительным. А ведь они медлить и разбираться в ситуации не станут, порешат, оставшись без вожака.

Один из горе-телохранителей, тот, что был экипирован ткачёвским добром, имел при себе лук, колчан со стрелами, короткое копьё, АК, перекинутый стволом вниз по диагонали за спину, и нож на свободном подвесе с правого бока. Второй, помимо короткого лук и прилагающегося колчана, тащил мой "Винторез", нахлобученный тем же ебанутым манером, и неизменный холодняк справа. Пистолетов и моего кинжала я у наблюдаемых представителей северного этноса не обнаружил. Видать, разошлись на сувениры, жаль.

Вначале я выбрал манси с копьём. Этот доисторический инструмент убийства, при должном везении, было легче всего сорвать и затем пустить в ход. Но вот с последним у меня вырисовывалась нешуточная проблема. Мало того, что связанные руки, очевидно, плохо стыкуются с древковым оружием, так ещё и в развязанных руках я его ни разу не держал, и вообще с трудом представлял себе, как это делается. Нож мне куда привычнее. Но почикушкой с клинком, едва ли достигающим десяти сантиметров, хорошо, если удастся просто пощекотать через толстую плотную одежду.

Второй манси копья при себе не имел, но мог похвастать небольшим — сантиметров в тридцать пять — тесаком, вытащить который было не так сподручно, как копьё, однако, загнать его в кишки владельцу никакой проблемы не представляло.

Выбор сделан. Осталось только сблизиться с первой по плану жертвой и осуществить задуманное.

— Слушай, Елдан, — начал я издалека воплощать идею в жизнь, — накой хер ты им наши стволы выдал? Они же сами себя застрелят. И где мой кинжал с АПБ? Надеюсь, ты не решил, что это подарок.

— Не переживай, — усмехнулся старикан в укрывающие его по самые глаза шкуры, — разберутся. А пистолетик твой с ножиком у меня. Вернее, мой пистолетик с ножиком. Хе-хе.

Так и запишем — призрачная угроза на шесть часов.

— А мой ПММ куда дел? — подал голос Ткач.

— Няроху отдал. Сынку, — пояснил вождь. — Говорит, казнить из него буду. В затылок. Чтобы рожа сама в подставленный котёл улетала. Такой он у меня затейник, — снова захихикал старый хрен.

Ткач выматерился сквозь зубы и сплюнул.

— Ладно, — продолжил я разговор, — хрен с ними, с пекалями. Но винтовку — будь добр — отдай. У нас с тобой на добычу уговор был. А про моё добро разговора не шло. Винтовка моя. Понял?

— Поглядим, — укутался дед в шкуры поплотнее.

— К ней и патроны редкие. Вам таких не отыскать. А при себе у меня и было-то всего десяток. Закончатся — ворота в свинарнике подпирать ею будешь. Или что там у вас?

— Да всё, всё! Разнылся. Получишь ты свою винтовку. Как дело сделаем, так и получишь.

— И автомат мой верни, — упал на хвост Ткач.