Полведра студёной крови

Тревожные догадки я решил оставить при себе. Делиться ими с Ткачом – всё равно что рассказывать шизофренику об ужасах ада. Но как бы там ни было, если принять за истину то, что солнце по-прежнему всходило на востоке, мы двигались в верном направлении.

Закончив с костром для своих промокших товарок, вернулась Урнэ и отдала мне нож.

– Я возьму? – продемонстрировала она лежащую на ладони блесну с леской и указала в сторону полыньи: – Рыбачить.

Хм, а я уже и забыл, что у меня в этом НЗ запрятано.

– Валяй.

За полчаса, пока кучка безработных тружениц гужей и хомута грелась у огня, Урнэ вытащила из полыньи две рыбины вполне пристойного размера и, зажарив на углях, торжественно преподнесла одну мне, а вторую Ткачу.

А не такая уж она и страшная, эта Урнэ. Если отмыть да причесать… Скуластенькая, глаза озорные, зубы целые, с виду – лет двадцать. И пощупать есть за что. Съем её последней.

– У тебя проблема, – подошёл Ткач, сплёвывая обсосанные рыбьи кости.

– Неужели?

– Плоскомордая, похоже, догадалась, чем дело пахнет. Но мне это нравится, – потряс он скелетом, от которого всё ещё шёл пар.

Ну, раз уж даже Алексею-мнененравитсяэтаидея-Ткачёву пришлось по вкусу, грех не запастись рыбой в дорогу, воспользовавшись случаем.

– Эй, как там тебя, – свистнул я Урнэ, не желая показывать, что запомнил её имя с первого раза. – Поднимай своих подопечных, пусть отыщут берег и организуют нам костёр с лежанками. А сама живо к воде и ловить, пока клюёт! Красавчик, присмотри за барышнями.

– Если не будешь, – указал Ткач на мою непочатую рыбину, – я съем.

– Премного благодарен, но как-нибудь сам справлюсь. Через три часа. Если ты к тому времени не подохнешь.

– И это у меня-то паранойя? – возмутился он.

– Притупилась алкоголем. Но с ней ты мне больше нравился. В самом деле, прекращай этот похуизм. Ты мне живой нужен.

– Как приятно, – ощерился Ткач, ковыряя длинной костью в зубах. – Так бери меня на полное довольствие. А то с голоду помру – что делать будешь?

– Скормлю Красавчику. Не переоценивай свою значимость. К тому же умрёшь ты далеко не сразу.

– Тридцать дней, я слышал.

– По-разному. Голодал когда-нибудь? Не просто недоедал, а совсем без жратвы, чтоб только вода?

– Двое суток. Однажды.

– Тяжко пришлось?

– Приятного мало.

– Это сущая ерунда. За двое суток и проголодаться в действительности не успеешь. На четвёртые-пятые сутки чувство голода ослабевает. Организм переходит на внутреннее питание. Сколько в тебе? Килограммов сто? Из них примерно двадцать кило жировой клетчатки, восемь кило мышечного белка, двести граммов гликогена мышц и сто граммов гликогена печени. Это в общей сложности около двухсот тридцати тысяч килокалорий. В течение двух с половиной, а то и трёх недель будешь чувствовать себя вполне нормально, если откажешься от перекуса. Он только вредит. Заставляет желудок работать впустую, сбивает организм с толку. А так потеряешь килограммов двадцать пять, но без серьёзных последствий. Нужно лишь правильно восстановиться, не жрать сразу жирного, белкового, да и вообще не налегать, постепенно увеличивая порции. Через месячишко грамотной диеты будешь крепче прежнего. Ну а если дольше придётся голодать, тогда… К четвёртой неделе начнутся обмороки. Так вот идёшь себе, идёшь, и вдруг – хуяк! Будто прикладом в жбан зарядили. Поднимаешься, в глазах темно, пару шагов сделал – хуяк! Опять в отрубе. Забавно. Но скоро и это пройдёт. Станут выпадать волосы. Ногти сделаются хрупкими. Зубы будут шататься. Слюнные железы разбухнут так, что голову не опустить. Желудок будет судорожно сокращаться, пока не превратится в тугой комок. Внутренности начнут отмирать. Будешь ссать собственными почками. Потом начнутся провалы в памяти, бред… И вот тогда я склонюсь над твоим полумёртвым телом и прошепчу: «Алексей. Коды. Назови мне коды». И ты назовёшь. А потом… я скормлю тебя Красавчику.

Остаток дня Ткач проходил смурной, но на здоровье не жаловался, а потому я съел свою рыбину и ещё две.

До того как клёв прекратился, Урнэ успела натаскать целую дюжину этих обитателей невидимой под снегом реки, где теперь покоилась вся наша провизия вместе с санями. Небольшая компенсация, но лучше, чем ничего.

Заночевать решили здесь же. Благо вечер выдался тихий, а на пути дующих последнее время с севера ветров стоял плотным частоколом лес, метрах в двухстах от нашего маленького лагеря.