Полведра студёной крови

Конвоир собрался что-то возразить, но нашей беседе помешал дедок в дурацкой чёрной мантии, быстро просеменивший по проходу и взгромоздившийся на стул за кафедрой. Следом за дедком в зал вошёл долговязый мужик в чудно́м костюме из давно полинявшей серой ткани и в очках с треснувшим стеклом. Положил папку на стол, стоящий против кафедры, и, усевшись за него, переключил своё внимание на мою скромную персону.

– Какие-то проблемы? – поинтересовался я, весьма быстро устав от игры в гляделки.

– Простите?

– Чего пялишься?

Долговязый вздрогнул и, поправив очки, отвернулся.

– Тихо, подсудимый! – подал вдруг голос дед с кафедры и треснул по ней здоровым молотком. – Вам ещё дадут слово. Впустите граждан, – махнул он рукой конвоирам, один из которых тут же метнулся к центральному входу.

– Хуясе! – присвистнул я, когда через распахнувшиеся двери в зал хлынул поток народа. – Требую свою долю с проданных билетов!

– К порядку! – снова треснул дед молотком, сердито зыркнув из-под седых бровей.

Стоящий возле клетки конвоир пихнул меня дубинкой в рёбра и довольно залыбился, получив одобрительный кивок с кафедры.

– Встать! – скомандовал крикливый молотобоец. – Суд идёт!

Заполнивший зал народ послушно поднялся со скамеек и замер в ожидании дальнейших распоряжений.

– Вставай, ты… – прошипел конвоир, просунув дубинку между прутьев для очередного тычка.

Пришлось кое-как приподняться.

– Садитесь, – благосклонно дал отмашку дед. – Сегодняшнее заседание суда, – продолжил он, после того как затих скрип скамеек и топот, – посвящено рассмотрению дела номер триста восемьдесят два о… Да много о чём. В числе прочего: убийства, грабёж, разбой, мошенничество, изнасилования…

– Вот только пиздеть не надо! – выдвинул я протест.

– К порядку, подсудимый!

На этот раз тычок пришёлся по затылку.

– …изнасилования, – повторил служитель Фемиды, – а также незаконное проникновение с целью посягательства на государственную собственность.

– Какое впизду незаконное?!

– Тихо, подсудимый! Не то прикажу вывести из зала! Так, – вернулся старый брехун к бумажкам, – а кто у нас подсудимый? Коллекционер. Подсудимый, вы подтверждаете, что носите кличку Коллекционер?

– Нахуя спрашивать, если вам Ткач – сука – всё уже расписал?

– Подтверждаете или нет?

– Подтверждаю.

– Вы осознаёте, что происходит, где находитесь?

– В ёбаном цирке я нахожусь.

– Подсудимый! – направил дед молоток в мою сторону. – Последнее замечание!

– Не нравятся мои ответы – нехер спрашивать.

Судья сокрушённо вздохнул, но дальше замечаний так и не пошёл. Видать, туго у них тут с досугом, чтобы такое феерическое представление лишать главного действующего персонажа. Вон зевак сколько собралось. Сотни полторы, не меньше, аж вдоль стен все места заняли. Того гляди бунт поднимут, если останутся недовольны.

– Подсудимый, – продолжил местный конферансье в мантии, – у вас есть право на защитника, но вы можете защищаться и самостоятельно, тем более что единственный наш адвокат вами убит.

– Протестую! – взял я с места в карьер. – Максимыч просто навернулся с нар. Не надо было ко мне в камеру старого больного человека подсаживать. Так что смерть его на вашей совести, и нехер валить с больной головы на здоровую.

– Протест отклонён. Но раз вопрос с защитой мы решили, слово предоставляется стороне обвинения.

После этих слов долговязый очкарик закончил наконец теребить бумажки в папке и, поднявшись со своего места, отвесил короткий поклон судье – «Ваша честь» – и собравшимся: