Полвека на флоте

И мы вошли в порт. Произвели салют нации. Береговая батарея ответила, впервые подняв на мачте флаг Страны Советов.

Ошвартовались мы великолепно. Буксиры почтительно держались в стороне. Это было для итальянцев, видимо, необычное зрелище. Лоцман и офицер связи, внимательно наблюдавшие за нашими маневрами, восторгались: "Бене... Бениссимо!.." (Великолепно... Восхитительно!)

На прощание они с поклоном пожали руку нашему командиру. Мы были горды за нашего "деда", за наш корабль.

В порту стояло много кораблей. Масса катеров и шлюпок окружила "Воровский". С них доносились радостные возгласы. На набережной нас бурно приветствовала толпа итальянцев. Наши моряки, высыпавшие на верхнюю палубу, улыбались, с готовностью отзывались на приветствия.

Окидываю взглядом порт и город. На горизонте возвышается гора. Ее вершина слегка дымится, и вся гора похожа на пароход, только что окончивший свой бег по морю. Это знаменитый вулкан Везувий. Когда-то, в далекие века, он разрушил, сжег и похоронил под пеплом лежавший у его подножия античный город Помпею.

Неаполь часто упоминается в истории русского флота. В 1799 году высаженный с русской эскадры десант под командованием капитан-лейтенанта Г.Г. Белли разбил французов, захвативших Неаполь, и вернул город итальянцам. Вся Европа была изумлена геройством русских моряков. А славная морская династия Белли жива до сих пор. Один из потомков героя неаполитанского десанта - В.А. Белли долгие годы служил в нашем Советском Военно-Морском Флоте, он стал адмиралом и крупным ученым.

Наш корабль стоял неподалеку от старинного замка. Мы узнали, что там разместился штаб неаполитанских фашистов. Муссолини и его приспешники установили свою диктатуру в Италии еще в 1922 году. К нам коричневорубашечники относились с опаской, наблюдали со стороны. Но с соотечественниками своими не церемонились, грубо разгоняли людей, направлявшихся к советскому кораблю, не стеснялись при этом пускать в ход кулаки и дубинки. И все же неаполитанцы сумели показать нам свое гостеприимство. Взаимным визитам, приемам, экскурсиям, банкетам с обильным угощением не было конца. Нас возили и на вершину Везувия, и во всевозможные музеи. Побывали мы и на острове Капри, в его знаменитом подземном гроте с большим озером. Туда проплывали на маленьких лодочках через узкое отверстие в скале. Это подземное озеро сказочной красоты. Свет в грот проникает снизу, через слой воды. Получается какое-то феерическое зрелище.

Где бы мы ни были на экскурсиях, везде простой итальянский люд с большой экспрессией выражал нам свою симпатию. Пресса также хорошо отзывалась о советских моряках, однако и здесь сообщалось, что все мы "специально отобранные коммунисты". Ну что ж, это для нас высокая честь.

В Неаполе встречалось много русских эмигрантов. Они всячески искали встреч с нами, но эти встречи часто оставляли тяжкий осадок. Эмигранты жили в нищете, тосковали по родине, искали возможности вернуться домой.

- Господа, поймите, все произошло случайно,- убеждал нас один из них, в прошлом белый офицер. - Мы не хотели с вами воевать. Помогите хотя бы умереть на родине...

- Да, без родины жить тяжело. Но об этом надо было думать раньше...

Как и повсюду за рубежом, бросались в глаза резкие контрасты между богатыми кварталами, примыкавшими к набережной, и грязными улочками итальянской бедноты на окраинах. Итальянские рабочие, жизнерадостные и гостеприимные, знали о Ленине, о Советской стране. Шоферы такси, каменщики на стройках, рыбаки, предварительно оглянувшись по сторонам, говорили нам:

- О, Ленин - это хорошо... Советы - за народ...

Коротко, но красноречиво.

Приняв необходимые запасы, мы через неделю покинули Неаполь, провожаемые итальянскими моряками и большой толпой неаполитанцев. Нам бурно что-то кричали, размахивали платками и кепками. Трудно было представить, что многие из этих жизнерадостных парней через пару десятков лет бесцельно погибнут под стенами Сталинграда в угоду фашистским главарям...

Подходим к Мессинскому проливу, отделяющему остров Сицилию от материка. Ширина его при входе всего около двух миль. Стиснут он высокими обрывистыми берегами, между которыми всегда очень сильное приливоотливное течение. Оно и встретило нас буйными водоворотами. Корабль вздрагивал и, как испуганный конь, кидался то в одну, то в другую сторону. Всегда спокойный, наш командир нервно шагал по мостику, то и дело спрашивая старшего штурмана, с какой скоростью мы идем, сомневаясь в его словах, связывался по телеграфу с механиком Лустом, требовал доклада об оборотах машин. Скорость течения здесь доходит до пяти узлов. При нашем ходе в восемь узлов мы, можно сказать, топтались на месте. Ветром и водоворотами нас сносило к скалистому берегу. Сакеллари и Максимов в один голос проклинали чертов пролив.