Полвека на флоте (со страницами)

Мы детально разработали план высадки большого десанта на острова архипелага Бьёрке. Начать должны были, как только 7-я армия прорвет главную полосу вражеской обороны. Но 23 декабря наши сухопутные войска прекратили продвижение: для преодоления линии Маннергейма сил не хватало.

А зима не ждала, море быстро покрывалось ледовым панцирем. 30 декабря, пробиваясь с ледоколами, боевые корабли в последний раз выходили в море для поддержки артогнем фланга армии. Высадку десанта пришлось отменить.

Финский флот в море не показывался. Надводные корабли противника стояли в своих базах под прикрытием береговых батарей. Финская авиация действовала только на фронте. Все же финнам удалось поставить минные заграждения у мыса Юминда и у входа в Палдиски. Этим нарушался суверенитет Эстонии, тогда еще буржуазной республики, но, думаю, это делалось не без ведома эстонских правителей.

Главное же внимание белофинское командование уделяло проливу Южный Кваркен. Через него шел путь в Ботнический залив, по которому из Швеции в порты Финляндии поступала помощь с Запада. В проливе финны выставили мощное минное заграждение, о чем они официально объявили 6 декабря. Но наши подводные лодки успешно преодолевали этот опасный рубеж.

В декабре всегда тяжело плавать. Штормы, снежные

[130]

заряды, непроницаемые туманы, мороз, вызывающий обледенение корабля. От подводников требовались огромные усилия, чтобы действовать в такой обстановке. И все же 10 декабря подводная лодка «Щ-322» под командованием капитан-лейтенанта В. А. Полещука потопила первый вражеский транспорт с военным грузом. Прорыв в Ботнический залив с каждым днем становился все более сложным и опасным. Я не раз беседовал с командирами лодок.

— Форсировать пролив удается ценой предельного напряжения сил и нервов. Идти приходится под минами, о борт лодки скрежещут минрепы. А отклонишься в сторону — заденешь за камни, — рассказывал мне командир дивизиона капитан-лейтенант А. Е. Орел (он в тот раз ходил на подлодке «Щ-311», которой командовал капитан-лейтенант Ф. Г. Вершинин). — Дно в проливе очень неровное, местами возвышаются огромные валуны, а то и подводные скалы. Подробных карт пролива у нас нет, идти же надо чуть ли не вплотную к островкам. А на них маяки с наблюдательными постами.

Форсировать Кваркен и действовать в Ботнике могли только самые умелые и отважные командиры. Пожалуй, наибольший успех выпал на долю Ф. Г. Вершинина — за один поход он потопил три вражеских транспорта. Его кораблю назначена была трудная позиция в северной части Ботнического залива, у порта Васа, где лед простирался на десяток миль от берега. Увидя транспорт, командир дивизиона Орел приказал преследовать противника надводным ходом. О борт скрежетали льдины. Они могли повредить корпус, винты, но подводники не сбавляли хода. Транспорт нагнали ночью. Открыли огонь из пушек. Артиллеристы справились с задачей. Транспорт запылал, а потом исчез среди льдин. Через четыре часа в темноте обнаружили второе вражеское судно. Его потопили быстро. С третьим судном сблизились в густом тумане. Стрелять было очень трудно: цель еле различалась. Все-таки отправили врага на дно. Судно шло с грузом жидкого топлива.

За короткий срок в Ботническом заливе побывало восемь наших подводных лодок. Одними из первых противолодочный рубеж в Кваркене преодолели подлодки «С-1» капитан-лейтенанта А. В. Трипольского и «Щ-319» канитан-лейтенанта Н. С. Агашина. Они блокировали

[131]