Полвека на флоте (со страницами)

27 сентября фашисты последний раз отбомбили Кронштадт. Не добившись своей цели, решив, наверное, что игра не стоит свеч, они оставили его в покое. Флот и крепость неколебимо стояли, и их огонь продолжал сокрушать вражеские полчища, рвавшиеся к Ленинграду.

***

…Бывший командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц и член Военного совета КБФ вице-адмирал Н. К. Смирнов в своих мемуарах, увидевших свет в последние годы, отзываются о штабе флота как о хорошо

[186]

сколоченном, дружном коллективе. Вероятно, это соответствует действительности, но ведь такая организация сама по себе не приходит. Она была достигнута неутомимой деятельностью штабных командиров, при активном участии партийной организации и комиссара штаба флота Леонида Васильевича Серебрянникова. Он появился в самый напряженный период обороны Таллина. Всегда подтянутый, с твердым, уравновешенным характером, Леонид Васильевич начал не с критики и отрицания всего, что делалось до него, как это нередко бывает, а очень тактично и незаметно вошел в курс нашей жизни, и через несколько дней мне и штабным работникам казалось, что мы вместе с комиссаром служим давным-давно… У него был живой интерес к нашей работе. Он прочитывал все оперативные документы и телеграммы. Иногда Леонид Васильевич просмотрит подготовленную нами бумагу и скажет мне:

— Слушай, прочти, пожалуйста, вот это место, что-то здесь не все ладно… Я перечитывал документ, обнаруживал недоработку и с благодарностью принимал замечание комиссара.

Известно, что всякий вынужденный отход под натиском противника порождает неврозы во всех звеньях руководства, и особенно там, где встречаются люди неуравновешенные, вспыльчивые. Серебрянников в любой обстановке был тверд, хладнокровен и своими спокойными суждениями быстро гасил «вспышки на солнце».

Замечательными качествами обладал наш комиссар штаба. Не случайно через год он получил новое высокое назначение — стал начальником политотдела Ладожской военной флотилии.

[187]

ЛАДОГА

Много внимания нам пришлось уделять Ладоге — Ладожская военная флотилия подчинялась тогда командующему Балтийским флотом. Бои уже шли на берегах озера. Вражеское кольцо вокруг Ленинграда смыкалось, связь со страной поддерживалась в основном только по Ладоге.

Еще летом Балтийский флот послал на Ладогу 6 канонерских лодок, оборудованных из самоходных шаланд, на которых раньше перевозился грунт, поднятый землечерпалками. Эти суда водоизмещением до 1000 тонн и со скоростью хода не более семи узлов были вооружены тремя стомиллиметровыми или двумя стотридцатимиллиметровыми орудиями. Кроме канлодок флот передал на Ладогу сторожевой корабль «Пурга», тральщики, переоборудованные из небольших и не очень-то мореходных буксиров типа «Ижорец», и другие мелкие корабли. Сохранился на озере еще старейший балтийский эсминец «Сибирский стрелок», оставшийся от первой мировой войны, перевооруженный и переименованный теперь в «Конструктор». Своей авиации и зенитных частей флотилия поначалу не имела.

Дел было много. Заново создавалась тыловая база флотилии в Шлиссельбурге, однако она скоро оказалась под ударом. Из матросов в срочном порядке формировалась 4-я бригада морской пехоты, части которой вступили в бой на подступах к Шлиссельбургу.

Северный отряд кораблей флотилии — им командовал капитан 3 ранга Я. Т. Салагин — эвакуировал ленинградских женщин и детей, раненых бойцов, подвозил нашим сражающимся дивизиям боеприпасы и пополнение, поддерживал их своим огнем.

[188]

Салагин — ныне капитан 1 ранга, доктор военно-морских наук как-то рассказывал мне:

— Вы представляете, нам приходилось водить корабли шхерами, между островов, уже занятых противником. Идешь узким проливом — тишина. И вдруг с обеих сторон — бешеный пулеметный и минометный огонь… Куда деваться? Один выход — вперед, полным ходом… Отстреливаемся с обоих бортов. А тут еще авиация. К счастью, немцы бомбили неважно… Наконец, проскочили пролив, спешим к берегу, а там — немецкие танки. Наши артиллеристы вступают с ними в поединок, загоняют в лес. А на мысу уже ждут нас пассажиры. Никаких причалов. Приткнемся к берегу, спускаем трапы и принимаем на борт женщин и детей. И все это на виду у противника. Дорого доставался нам каждый рейс. Но все-таки тысячи людей мы спасли.

В одном из рейсов Салагин и его штурман Попиней были ранены, но оставались на мостике, пока не привели корабли в базу.

Не раз в ту осень ладожцы высаживали десанты в тыл фашистам. Не все они удавались, но держали противника в постоянном напряжении и уже этим сыграли свою роль.

Разгорелись бои за Шлиссельбург. Город обороняли части 1-й стрелковой дивизии НКВД, один батальон 4-й бригады морской пехоты и мелкие подразделения флотилии. Флот поддерживал их огнем кораблей, стоявших на Неве.

6 сентября фашистские бомбы разрушили здание штаба флотилии. Управление кораблями и частями нарушилось. Штаб переправился на правый берег Невы в район маяка Осиновец.