Полвека с небом

Впервые услышал я о нем от пленного летчика, которого, в отличие от того, что доставили Тарасов с Калугиным, пришлось допрашивать самому. Дело это я не любил, но в тот раз срочно потребовались сведения о противнике. Да и любопытно было взглянуть на одного из асов знаменитой эскадры «Зеленое сердце».

Пленного привели ко мне сразу, и потому он был при полном параде: три Железных креста, еще от двух — ленточки в петлице. Воевал в Испании, во Франции; на русском, как он выразился, фронте с первых дней. Держался, помню, без наглости, но уверенно; на вопросы отвечать отвечал, но чаще ссылался на свою неосведомленность. В общем, ясно стало: не из пугливых. Решил поговорить с ним, так сказать, по-доброму. Распорядился, чтобы накрыли стол, откупорил бутылку с водкой. Сам, сказал, не пью, а вы, дескать, не стесняйтесь, если есть желание… Не знаю, то ли водка, то ли подчеркнуто уважительное отношение развязали ему язык, но факт остается фактом — разговорился немец. Рассказал, что личный состав эскадры насчитывает пятьдесят человек, что все летчики, за исключением его самого и еще троих, члены нацистской партии, что часть укомплектована лучшими самолетами и сейчас к ним поступили истребители новой модификации Ме-109Ф — с более мощным мотором и увеличенной площадью крыла…

— Как велики потери и каково настроение у летного состава? — задал я пленному наиболее интересующий меня вопрос.

Немец помрачнел. Вопрос, видимо, был ему неприятен.

— До последнего времени потери в эскадре тревоги не вызывали. Но с тех пор как русские ввели в бой свою «дикую дивизию», положение ухудшилось, потери резко возросли и боевой дух в среде летчиков день ото дня падает.

«Какая еще „дикая дивизия“?» — недоуменно подумал я. Но, не подав виду, молча кивнул, подчеркивая тем самым, что внимательно слушаю. Пленному, видимо, польстило проявленное по его адресу внимание, и он, став вновь словоохотливым, выложил все, что знал. По его словам выходило, что летчики «дикой дивизии» имеют специальную подготовку, летают без парашютов и дерутся на манер японских смертников — камикадзе, а за каждый сбитый самолет им выплачивают крупные суммы денег. В подтверждение он привел случай, когда четверка «яков», атаковав группу из восьми «мессершмиттов» и сбив два из них, не успокоилась на этом, и один из «яков», маскируясь солнцем, пришел вслед за немцами на их аэродром в Анапе, где и сбил ведущего группы майора Герца, когда тот заходил на посадку. А когда русского подбили зенитчики, продолжал пленный, тот, вместо того чтобы сесть где-нибудь на ближайшей полянке, сделал разворот в сторону аэродрома и на крутом пикировании врезался во взлетно-посадочную полосу.

— Многие наши считают, что летчики «дикой дивизии» заранее продали свою жизнь за большие деньги в пользу близких родственников, — закончил рассказ пленный. — Мы их сразу распознаем в воздухе. У них на фюзеляжах возле мотора особая эмблема имеется — меч и звезда!

Слушаю, а сам думаю про себя: выходит, это нас немцы «дикой дивизией» окрестили! А опознавательный знак истребителей корпуса — стилизованное птичье крыло со звездой — в меч переиначили! Не зря говорят, у страха глаза велики…

Разубеждать пленного я не стал: пусть думают, что хотят. А вот насчет потерь решил все же уточнить.

— До половины эскадры за последние несколько недель выбито, — опустив голову, произнес немец. — Но хуже всего, что потери не уменьшаются.

«А уж это кому как!» — усмехнулся я, прекращая допрос.

А про себя подумалось: вроде бы разумный человек, не нацист, а на тебе — «дикая дивизия», камикадзе, продали жизнь… На все у них одно объяснение — деньги! Типичная философия наемника: из-за чего же, мол, если не из-за больших денег, на рожон лезть, собственной шкурой рисковать?.. Впрочем, откуда бы им иную философию взять? Завоеватели! Не за своим — за чужим пришли. Как же тут без бухгалтерии, без подсчета барышей обойтись?! Вот и не возьмут никак в толк, за что советские люди не щадя жизни сражаются, почему русский летчик не с парашютом, как этот ас с крестами на груди, выбросился, а таранить вражескую взлетно-посадочную полосу на подбитой машине пошел! Какие там камикадзе!.. Камикадзе — фанатики-одиночки. А против фашизма весь народ встал, все до единого!

Подобные мысли, как выяснилось, появились не у меня одного. Присутствовавший на допросе замполит 43-го истребительного авиационного полка майор С. С. Гулин заявил, что намерен использовать рассказ пленного в ближайшей политбеседе.

— Пусть летчики знают, какой кашей у фашистов мозги забиты! — пояснил он. — Психология противника — тоже оружие. Ее знать надо.