Полвека в авиации. Записки академика

Итак, к середине 60-х годов я прошел две школы — отработки систем бомбардировщика и истребителя-перехватчика, что дало мне в какой-то мере право считать себя готовым к более серьезным работам в качестве одного из руководителей НИИ. Я уже не говорю о коллективе самого института, который эти школы проходил, работая над более ранними поколениями боевых машин: МиГ-15, МиГ-17, МиГ-19, МиГ-21, Су-7, Су-9. Но, осваивая авиационные системы на практике, я старался быть осведомленным и в теоретических проблемах. Я хотел защитить докторскую диссертацию, что позволяло мне заниматься научной работой, а также продолжать преподавательскую деятельность. Как уже было сказано, после окончания аспирантуры меня пытались оставить в МВТУ преподавателем. И хотя я категорически отказался и ушел в НИИ-2, но лекции — по совместительству — в МВТУ читал, причем брался все время за новые курсы… В конце 60-х годов перешел с кафедры, которой руководил В. В. Солодовников, на кафедру В. Н. Челомея. Здесь я стал читать курсы теории управления, элементов систем автоматики для ракетчиков, поскольку кафедра М-2 готовила специалистов по крылатым ракетам и по космическим аппаратам, что совпадало с основной деятельностью Челомея.

Кроме того, по просьбе руководящего состава КБ А. С. Яковлева, я читал у них лекции по теории ракет «воздух — воздух» и прицелов, поскольку даже ведущие специалисты бюро нуждались в знаниях по новой технике. Возглавлял эту группу первый заместитель Александра Сергеевича Яковлева, известный специалист по вертолетам Н. К. Скржинский, очень интеллигентный приятный человек, который раз в неделю рано утром встречал меня и вел к убеленным сединой замам Яковлева и начальникам ведущих отделов и лабораторий. Еще я читал лекции у нас в институте на курсах, организованных для студентов МАИ, поскольку тогда у них в вузе еще не готовили специалистов по новым видам оружия. Читал я лекции и для инженеров старшего поколения нашего института, которые не очень хорошо были знакомы с теорией управления… В общем, преподавательский опыт я приобретал не по дням, а по часам, что помогало мне быть на переднем крае теоретических изысканий.

Спустя несколько лет, когда сам уже стал заведующим кафедрой МФТИ, я убедился, что преподавательская работа очень много дает и в практической деятельности.

Чтение лекций формирует наиболее широкое и глубокое понимание предмета. Я учил студентов тому, над чем сам работал, а они своими вопросами помогали мне находить порой весьма оригинальные решения проблем, над которыми мы бились. В общем, в этот период жизни я очень много усилий отдавал учебной деятельности, что определенно расширяло мой кругозор, помогало осмыслению ряда интереснейших областей науки.

В конце 60-х годов я решил написать докторскую диссертацию, считая, что у меня накопился достаточно обширный материал. Я много занимался случайными процессами, случайными флюктуационными явлениями в радиолокационных цепях и не только, и потому взял самую сложную тему, которая, кстати, и по сей день плохо раскрыта: это так называемые системы со случайными параметрами или со случайными свойствами. То есть, если говорить языком математики, дифференциальные уравнения, которые описывают соответствующий процесс, имеют в качестве коэффициентов случайные функции. Это еще и очень сложная область механики… Если, к примеру, рассматривать колебания обычного маятника, точка подвеса которого вибрирует даже не по случайному, а по синусоидальному закону, то у него возникает очень необычная область устойчивости. Подобный процесс описывается так называемым уравнением Матье или Хилла, и вот в числе его решений есть такое, когда маятник вдруг может «встать» вертикально, но не в нижнем, а в верхнем положении, и оставаться устойчивым, если точка подвеса будет вибрировать по синусоиде. Это так называемый параметрический резонанс…

Такими опытами очень любил заниматься В. Н. Челомей. Он ставил стакан воды на вибростенд и опускал в него шарик, который тонул. Потом включал этот стенд и шарик всплывал. В зависимости от частоты и амплитуды синусоидальных колебаний стенда он мог занимать промежуточное положение, зависать в воде… Это явление и сегодня не имеет четкого математического описания, но объясняется оно именно параметрическим резонансом.