Полвека в авиации. Записки академика

Индийская сторона предложила России в рамках военно-технического сотрудничества провести модернизацию самолета МиГ-21. Контракт был подписан. Работа проводилась на авиапредприятии «Сокол» в Нижнем Новгороде под руководством ОКБ им. А. И. Микояна. Главным конструктором этой конфигурации самолета был назначен А. А. Манучаров, разработчиком БРЛС выступало предприятие «Фазотрон» (генеральный директор и генеральный конструктор А. И. Канащенко), связное оборудование своей разработки поставляла индийская сторона, система навигации поставлялась французской фирмой «Секстан» (ныне «Талос»), система нашлемного целеуказания и прицеливания была взята с самолета МиГ-29 (украинского производства), а система пассивных помех — израильской разработки. Все оружие было российское. Таким образом, в разработке компонентов бортового оборудования участвовали пять стран (Россия, Индия, Франция, Украина и Израиль). Все это нужно было увязать в единую систему боевого управления самолетом и оружием, отработать необходимое программное обеспечение, провести весь цикл наземных и летных испытаний. Эту работу поручили ГосНИИАС. Естественно, был создан стенд полунатурного моделирования как основной инструмент для проведения этого комплекса работ. Индийская сторона, ознакомившись с нашими работами, заказала в ГосНИИАС такой же стенд и для себя. Индийские ВВС рассчитывали проводить дальнейшие модернизации оборудования этого самолета собственными силами.

Проявили интерес к работам ГосНИИАС и китайцы. Меня, моего первого заместителя П. В. Познякова и начальника отделения систем управления вооружением истребительной авиации И. Б. Тарханова пригласили посетить Китай. Мы побывали на ряде авиационных центров в Пекине и Шанхае. Китайцы довольно откровенно показывали свои лаборатории, рассказывали о своих работах в области боевой авиации. Их центры были неплохо оборудованы вычислительной техникой, трехстепенными стендами швейцарской фирмы «Эрликон», измерительной техникой — все западного производства и большой стоимости. Сотрудники были достаточно молодыми, многие получили западное образование, а некоторые руководители прошли стажировку на авиационных предприятиях Европы и США. Но они очень плохо представляли современные технологии создания и отработки таких сложных систем, как системы управления авиационным вооружением. Почти на всех предприятиях, которые мы посещали, нас просили сделать обзорные доклады о работах ГосНИИАС. Задавали очень много вопросов. При этом я заметил, что небольшая группа китайцев присутствовала на всех наших выступлениях и задавала одни и те же вопросы. По-видимому, они сравнивали наши ответы, выискивая в них возможные противоречия. Это напоминало методы работы следователей, которые просят подследственных многократно повторять показания. Эта подозрительность китайцев не была чем-то неожиданным. Мы сами многие годы, работая в условиях холодной войны, подвергали сомнению многие публикации в ряде авиационных журналов и рекламных буклетов западных стран, выискивая в них возможную дезинформацию. Это нормально для таких закрытых областей инженерной деятельности, как работа над системами вооружения.

Я посещал Китай уже второй раз. Первый раз ездил в составе делегации Министерства обороны, которую возглавлял заместитель министра обороны по вооружению А. Кокошин. Это был первый штатский человек, назначенный на такой достаточно высокий пост в Министерстве обороны. Здесь проявилась попытка реформирования системы Министерства обороны по западному образцу. Действительно, во многих западных странах и прежде всего в США министры обороны являются гражданскими лицами. Я был хорошо знаком с Кокошиным, который был членом-корреспондентом Российской академии наук и до этого своего назначения работал в Институте США и Канады РАН. Он был неплохим политологом, прекрасно разбирался в основах военной политики, в свое время окончил МВТУ и ориентировался в технических вопросах. Благодаря ему я и попал первый раз в Китай. Делегация также побывала на ряде предприятий ракетной и авиационной техники в Пекине и Шанхае.