Полвойны

– Обещания – узы для слабых.

Он крутнулся с изяществом танцора, в тени мелькнула сталь. Ударила черная струя, и голова матери Кире гулко стукнулась об пол, а тело осело вниз, словно в нем не было никаких костей.

Скара издала судорожный стон. Все это наверняка кошмар. Выверт горячечного бреда. Ей захотелось лечь. Ресницы дрожали, тело обмякло, но плечо до боли крепко сжимала ладонь Синего Дженнера.

– Ты – рабыня, и только, – прошипел он, жестко ее встряхнув. – Ты по-нашему не говоришь. Ты по-нашему не понимаешь.

Она попыталась унять рваные всхлипы, но тут легкие шаги простучали по полу, направляясь к ним. Кто-то вдалеке завопил, да так и вопил без остановки.

– Так, так, – послышался мягкий голос Яркого Йиллинга. – Явно нездешняя парочка.

– Никак нет, господин. Меня Синим Дженнером кличут. – У Скары в голове не укладывалось, как ему удается разговаривать столь дружелюбно и рассудительно. Открой рот она, и оттуда полезут одни слюнявые поскуливания. – Я торгую под разрешением Верховного короля, недавно вернулся с верховий Священной реки. Мы шли в Скегенхаус, и ураган сбил нас с курса.

– Должно быть, ты был в тесной дружбе с королем Финном, раз гостишь в его палатах.

– Мудрый купец дружит со всеми, господин.

– С тебя льется пот, Синий Дженнер.

– Если честно, я вас боюсь.

– И верно, мудрый купец. – Скара почувствовала ласковое прикосновение к подбородку – ей подняли голову. Она посмотрела в лицо тому, кто только что убил двух стариков, которые растили и воспитывали ее с самого детства. На его вежливой улыбке до сих пор не высохли капли их крови, а она так близко к нему, что может сосчитать на носу веснушки.

Йиллинг выпятил полноватые губы и звонко присвистнул.

– И торгуешь чудесным товаром. – Он пропустил ладонь сквозь ее волосы, намотал на пальцы тонкую прядь и слегка потянул, мазнув по щеке кончиком пальца.

Ты обязана выжить. Обязана вести выживших за собой. Она стесала, притупила страх. Притупила ненависть. Через силу сделала безжизненное лицо. Ничего не выражающее лицо невольницы.

– Так я выкуплю ее у тебя, купец? – задал вопрос Йиллинг. – За твою жизнь – почему нет?

– С удовольствием, господин, – вымолвил Синий Дженнер. Скара так и знала – мать Кире просто дура, раз поверила этому пройдохе. Она поглубже вдохнула, чтобы выпалить проклятие. Крючковатый палец разбойника впился ей в плечо. – Но мне нельзя ее продавать.

– По моему обильному и кровавому опыту… – Яркий Йиллинг поднял багряный меч и прижал плашмя к щеке, как девчушка – любимую куклу. Алмазное навершие разгоралось красными и желтыми искрами. – Один острый клинок рассечет целый моток любых «нельзя».

Cедой кадык Дженнера подскочил от волнения.

– Я ей не хозяин, чтоб продавать. Она – подарок. От князя Варослава из Калейва самому Верховному ко- ролю.

– Ясно. – Йиллинг медленно убрал меч от лица, от прижатого клинка на коже осталось красное пятно. – Слыхал я, что Варослав из тех, кого страшится мудрый.

– По правде говоря, шутить князь не любит.

– Когда власть человека расцветает, его чувство юмора вянет. – Йиллинг нахмурился на кровавый след, что сам оставил между колонн. Между трупов. – Верховный король тоже такой же. Было б неблагоразумно лямзить у них подарки.

– На всем пути от Калейва я повторял те же самые слова, – сказал Дженнер.

Яркий Йиллинг щелкнул пальцами, словно треснул кнутом, глаза загорелись мальчишеским задором.

– Придумал! Мы подкинем монетку. Орел – ты забираешь эту милку в Скегенхаус, мыть ноги Верховному королю. Решка – я тебя убью и распоряжусь ею с большей пользой. – Он шлепнул Дженнера по плечу. – Ты что-то сказал, мой новый друг?

– Праматери Вексен это небось придется не по нутру, – сказал Дженнер.

– Да ей не по нутру вообще все. – Йиллинг широко улыбнулся, гладкая кожа вокруг глаз собралась в добродушные морщинки. – Но я склоняюсь лишь пред одною женщиной. И это вовсе не праматерь Вексен, не Матерь Море, не Матерь Солнце и даже не Матерь Война. – Он подбросил монету высоко: золото вспыхнуло под необъятным и тусклым сводом Леса. – А только Смерть.

Он выхватил монету из тени.

– Короля и крестьянина, господина и слугу, сильного и слабого, мудрого и глупого – всех нас ждет Смерть. – И он раскрыл кулак, на ладони сверкнула монета.

– Эхе. – Синий Дженнер уставился на нее. – Сдается, меня она еще чуток обождет.

Они неслись прочь сквозь разоренный Ялетофт. Горячий ветер раскидывал охваченную огнем солому, ночь вскипала криками, мольбами и плачем. Скара не поднимала глаз, как полагалось вышколенной рабыне. Рядом не было никого, кто велел бы не горбиться – и ее страх понемногу таял, превращаясь в чувство вины.