Полвойны

— Я держу собак не для того, чтобы они думали. Я их держу, чтобы они подчинялись. Мне не нужна дворняжка, которая не прибегает, когда я свистну. Которая не кусает, когда я прикажу укусить. На моем дворе нет места таким ничтожествам. Я предупреждал тебя, что увидел в тебе зерна милосердия. Говорил, что они могут тебя сокрушить. Так и вышло. – Горм покачал головой и отвернулся. – Столько было парней, готовых сто раз убить ради твоего места, а я выбрал тебя.

— Печально, – сказал Сорьёрн, а потом, насмешливо глянув на прощание, пошел по дорожке вслед за своим господином.

Рэйт стоял в тишине. Было время, когда он почитал Гром-гил-Горма превыше всех людей. Его силу. Его безжалостность. Он мечтал быть таким же.

— Трудно поверить, что я когда-то искал себе место подле этой сволочи.

— В этом разница между нами, – пробормотал Ракки. – Я его всегда ненавидел. А вот и еще различие. Я знаю, что он мне все еще нужен. Какой теперь у тебя план?

— Не сказал бы, что работаю по плану. – Рэйт хмуро посмотрел на брата. – Нелегко убить того, кто не сделал тебе ничего плохого.

— Никто и не говорил, что будет легко.

— Ну, это легче, если не тебе это делать. Похоже, тебе все время хочется, чтобы было сделано что-то трудное, – бросил Рэйт, пытаясь приглушить голос и опустить кулаки, – но только чтобы это делал я!

— Что ж, теперь ты мне с этим не поможешь, так ведь? – Ракки ткнул пальцем в сторону Зала Байла. – Раз ты выбрал эту мелкую сучку вместо...

— Не говори о ней так! – прорычал Рэйт, сжимая кулаки. – Я решил лишь не убивать ее!

— И посмотри, до чего мы дошли. То еще времечко, чтобы растить совесть. – Ракки глянул на могилы. – Я помолюсь за тебя, братец.

Рэйт фыркнул. 

— Тот народ на границе... думаю, они молились в ту ночь, когда мы пришли. Думаю, они молились изо всех сил.

— И?

— Молитвы этих людей ведь не спасли их от меня? Почему твои молитвы спасут меня от каких-то других ублюдков? – И Рэйт пошел по стене, обратно к Синему Дженнеру.

— Проблемы? – спросил Синий Дженнер.

— Полон рот проблем.

— Что ж, семья, семья. Думаю, твой брат еще изменит свое мнение.

— Он может. Но сомневаюсь, что Ломатель Мечей такой же щедрый.

— Мне он не показался щедрым.

— Я с ним покончил. – Рэйт сплюнул за стену. – И с собой покончил тоже. С тем, каким я был.

— А тебе нравилось быть тем, кем ты был?

— Большую часть времени. Сейчас кажется, что я был той еще сволочью. – Его не отпускало лицо той женщины. Он сглотнул и посмотрел вниз, на старые камни под ногами. – Откуда человеку узнать, как поступить правильно?

Дженнер надул щеки. 

— Я полжизни провел, поступая неправильно. Большую часть остального времени пытался исправить последний неправильный поступок. Те несколько раз, что поступал правильно, были по большей части случайностью.

— И ты еще чуть ли не лучший из тех, кого я знаю.

Синий Дженнер вздернул брови.

— Спасибо за комплимент. И мне жаль тебя.

— Как и мне, старик. Как и мне. – Рэйт смотрел на маленькие фигурки, сновавшие в лагере Светлого Иллинга. Люди выползали из постелей, собирались вокруг костров, завтракали. Может быть, среди них точно так же какие-то старик и пацан смотрели вверх, туда, где они стояли и болтали ни о чем. – Как думаешь, сегодня они снова полезут?

— Ага, и это меня несколько беспокоит.

— Они никогда не переберутся через эти стены с лестницами. Никогда.

— Нет, и Иллинг это знает. Так зачем тратить силы на эти попытки?

— Чтобы заставить нас нервничать. Заставить нас волноваться. Это ж осада? Он хочет как-нибудь попасть внутрь.

— Причем таким способом, который отшлифует его славу. – Дженнер кивнул на могилы. – Вы после битвы насыпаете курганы для каждого человека?

— Мы большую часть воинов сжигаем в куче, но у этих, поклоняющихся Единому Богу, странные обычаи с мертвецами.

— И все равно, зачем хоронить так близко к стенам? От врага скрываешь свои раны. Обычно не показываешь потери, даже если можешь их себе позволить.

Рэйт потянулся и потер старую прореху в ухе.

— Я так понимаю, у тебя есть объяснение поумнее?

— Вижу, ты уже начинаешь узнавать меня и восхищаться. – Дженнер выпятил челюсть и почесал шею. – Кажется, Иллинг посылает эти безумные атаки, только чтобы у него были тела, которые надо похоронить.

— Чего?

— Он же поклоняется Смерти, так? И у него есть люди, которых не жалко. 

— Зачем убивать людей только чтобы похоронить?

— Чтобы мы подумали, будто это все, чем он занимается. Но я не думаю, что Светлый Иллинг всю ночь копает могилы на расстоянии полета стрелы как раз там, где мы слабее всего. 

Рэйт посмотрел на него, потом на коричневые кучи, и по его спине побежали мурашки.

— Они подкапываются под стены.

Прах

Для парня, который только-только неохотно начинал осознавать себя мужчиной, Колл повидал немало городов. Суровый Вульсгард осенью, расползающийся Кальив летом, величественный Скекенхаус в его эльфийских стенах и прекрасный Йельтофт, до того, как его сожгли. Он путешествовал по извилистой Священной, через высокий волок, по широкой степи и наконец глазел на чудеса Первого из Городов, величайшего поселения людей.