Полый человек

– Замок. – Джереми надеялся, что его голос звучит достаточно глухо.

– Замок? – нахмурился водитель. – Ты имеешь в виду внешний двор В-четыре? Или сторону А?

– В-четыре, – ответил Бремен, борясь с желанием почесать голову через плотную ткань.

– Ладно, едем туда, – сказал сидящий за рулем тележки мужчина и свернул в другой коридор. Через минуту электромобиль остановился у лестницы с надписью на указателе «ВНЕШНИЙ ДВОР В-4».

Джереми выскользнул из машины и благодарно отсалютовал водителю. Тот кивнул и снова передвинул сигару во рту.

– Не позволяй маленьким ублюдкам тыкать в тебя булавками, как в Джонсона, – посоветовал он, и электромобиль исчез за поворотом.

Бремен стал подниматься по лестнице, настолько быстро, насколько позволяли ограниченная видимость и огромные ботинки. Он уже почти добрался до выхода и теперь брел по фальшивой главной улице, когда вокруг него стали собираться дети.

Поначалу он игнорировал их и не останавливался, но их крики, а также страх, что на него обратят внимание взрослые, заставили его присесть на скамью. Он позволил малышне окружить себя.

– Эй, Гуффи, привет! – кричали они, прижимаясь к нему.

Бремен вел себя так, как, по его мнению, должны вести себя персонажи мультфильмов. Кривлялся, не вступая при этом в разговоры, подносил трехпалую руку в толстой перчатке к носу-картошке, имитируя смущение. Дети были в восторге. Они придвинулись ближе, пытаясь сесть ему на колени, обнять его.

Бремен обнимал малышей, играя роль Гуффи. Родители фотографировали их компанию и снимали на видео. Джереми послал им воздушный поцелуй, обнял еще нескольких ребятишек, а затем встал и принялся переставлять свои несоразмерно большие мультяшные ноги, направляясь к выходу.

Дети с родителями ушли, смеясь и оживленно жестикулируя. Бремен повернулся и увидел еще одну группу детей – совсем других. Их было не меньше десятка. Самому маленькому лет шесть, старшему не больше пятнадцати. Почти ни у кого не было волос, и большинство надели кепки и головные платки, а одна девочка – Мелоди – дорогой парик. Лица такие же бледные, как у отражения Джереми в зеркале туалета. Глаза широко раскрыты. Некоторые улыбались. Другие пытались улыбаться.

– Эй, Гуффи! – сказал Терри, девятилетний мальчик с последней стадией рака костей. Он был в инвалидной коляске.

– Привет, Гуффи! – крикнула Сестина, шестилетняя чернокожая девочка из Бетесды. Она была очень красива – огромные глаза и острые скулы подчеркивали ее хрупкость, а волосы – свои – заплетены в многочисленные косички с синими, зелеными и розовыми ленточками. У нее был СПИД.

– Скажи что-нибудь, Гуффи! – прошептал Лоуренс, тринадцатилетний мальчик с опухолью мозга. Четыре операции. На две больше, чем у Гейл. Лоуренс, недавно лежавший в темной послеоперационной палате и слушавший голос доктора Грейнемейра, который в коридоре объяснял его маме, что прогноз неблагоприятный и осталось самое большее три месяца. Это было семь недель назад.

Семилетняя Мелоди ничего не сказала – она просто шагнула вперед и крепко обняла Бремена, так что ее парик съехал набок. Бремен-Гуффи тоже обнял ее.

Дети разом бросились к нему, словно все отрепетировали заранее. Даже Гуффи не мог бы обнять всех сразу, заключить в кольцо своих рук, – но ему это удалось. Мультгерой обнял их и послал сигнал радости, надежды и любви каждому – точными телепатическими импульсами, похожими на луч лазера, такими же, какие он посылал Гейл, когда боль и наркотики затрудняли контакт с ней. Джереми точно знал, что дети не могут его слышать, не могут принимать его сообщения, но все равно посылал их, одновременно обнимая руками и шепча на ухо ласковые слова – не глупости мультяшного персонажа, а кое-что тайное и личное, хотя он и говорил голосом Гуффи, насколько у него это получалось.

– Всё в порядке, Мелоди. Мама знает об ошибке, когда ты играла на пианино. Она не переживает. Она тебя любит.

– Лоуренс, перестань волноваться из-за денег. Деньги – ерунда. Страховка – ерунда. Главное – ты.

– Сестина, котенок, они правда хотят быть с тобой. Тоби просто боится обнять тебя, потому что думает, что ты его не любишь. Он стесняется.

Родители, медсестры, спонсоры поездки… женщина из Грин-Бэй, работавшая в этом парке десять лет… Все стояли в сторонке, пока продолжались эти странные объятия и перешептывания.

Минут через десять Гуффи в последний раз погладил детей по щекам, бодро помахал им рукой, дошел до конца главной улицы и сел в вагончик монорельсовой дороги. Позже Бремен сошел у информационного центра, миновал билетные кассы, отсалютовал Сэлу Эмпони, Берту Каппи и побагровевшему Ванни Фуччи, которые внимательно разглядывали толпу, неспешно дошел до парковки и сел в автобус до отеля «Хайятт Ридженси». Пожилые туристы радостно приветствовали Гуффи и хлопали его по спине.

Берт Каппи повернулся к Фуччи:

– Думаешь, он выйдет здесь?

Взгляд Ванни не отрывался от потока людей, направлявшихся к автобусам.

– Заткнись, придурок, и смотри внимательнее.

За их спинами автобус до отеля «Хайятт» с шипением тронулся с места.

В лиловый час