Полый мир

Эллис проснулся с настоящим похмельем, хотя выпивкой его вчера никто не угощал. Его подмывало сразу выбраться из постели, но он себя пересилил. Не зная толком, что случилось и куда его забросило, он был рад побыть наедине после безумного полёта на торнадо в страну Оз. Сколько же он проспал? И сколько времени прошло после разговора с пульмонологом? С одной стороны, не больше суток, с другой — больше двух тысяч лет.

«Две тысячи! Как же так? Да Хоффман на целый порядок просчитался!» Неужели он просто забыл где-то ноль? Эллис до сих пор не мог поверить в то, что совершил. Наверное, то же чувствуют олимпийцы, когда с удивлением получают золото, и актёры, когда с потрясением выходят за «Оскаром», хотя в кармане уже лежит подготовленная речь; в глубине души все до конца сомневаются и не могут принять такое чудо. Но Эллис справился. Он попал в будущее. Только из-за ошибки Хоффмана — в очень далёкое.

Он собирался прыгнуть вперёд на два столетия — чуть меньше возраста США. Жизнь была бы другой, но не слишком чуждой ему, и, пожалуй, в целом мир остался бы прежним. Вместо этого Эллис преодолел столько же веков, сколько разделяли рождение Христа и интернета. Он был древним римлянином, привыкшим к рабам, роскоши конного транспорта и походам за водой, который вдруг очутился в эре компьютеров и сахарозаменителей. И с такой переменой лучше свыкнуться не спеша.

Кровать под Эллисом была очень удобной, судя по всему, без пружин. Наверное, это тот «космический» матрац, который вечно по телевизору рекламировали. К нему прилагались и подушки с простынями, причём явно не из хлопка — гораздо мягче. Впрочем, постельные принадлежности он разглядывал недолго: комната заслуживала куда большего внимания. Эллис смотрел «Комическую одиссею» и «Бегущего по лезвию», «Звёздный путь» и «Бегство Логана». Он знал, как должно выглядеть будущее: либо сплошь стерильный пластик, либо грязь да ржавчина. В этой комнате не было ни того, ни другого.

Громадную кровать с балдахином окружало резное дерево и роскошные занавеси. Будто в готическом замке, нижнюю половину стен покрывали квадратные панели тёмного дуба, а верхнюю — красочные фрески со средневековыми дамами и всадниками. В узорах на дереве повторялись короны и лилии, а в лепнине — львы и лебеди. Сводчатый потолок изображал голубое небо с пушистыми облаками, которое окаймляли зелёные холмы. Солнечный свет лился через высокие островерхие окна и, разбиваясь о решётки, повисал снопами над изножьем кровати. Лёгкий ветер шелохнул края портьер, и Эллис услышал щебет птиц и далёкий шёпот воды. Он уловил запах цветов и чего-то пряного: то ли корицы, то ли мускатного ореха. Издали сквозь трели птиц и шум воды долетали чьи-то возгласы и смех.

Наконец он опустил ноги. Стопы встретил мягкий персидский ковёр, устилавший паркет из широких досок. Эллис, совсем голый, обернул вокруг пояса простыню. На полу возле кровати лежал его рюкзак, а на кресле — сложенная одежда. Нож и пистолет остались на ремне.

— А, доброе утро, Эллис Роджерс! Любишь же ты поспать. Как мы себя чувствуем, лучше?

Эллис аж подскочил. В спальне он никого не увидел, но голос был высокий, явно женский, поэтому он затянул простыню потуже.

— Кто здесь? — позвал он и заглянул через арку в другую комнату.

— Я хранительница Альва, глас Пакса. Мне сказали поберечь твой мохнатый ум и быть помягче, если ты не сразу в себя придёшь. Ну Пакс и учудил, я, признаться, просто в восторге!

Эллис ещё крепче стянул простыню.

— Где вы?

— Что, дорогой?

— Где вы? Я не вижу…

— Ах, они не шутили, ты просто рвёшь воздух. Восхитительно! Разумеется, ты меня не видишь. Я же сказала — я Глас Пакса.

— В смысле, его голос?

— Ха! Магнитно! Правда, ты и не представляешь. А как ты говоришь! Ты и впрямь из мохнатых веков: вы, небось, с луками да копьями бегали, да? Я даже не уверена, могу ли объяснить тебе, кто такой Глас — мне и сравнить не с чем. Ты меня, наверное, за духа принял. Вы же поклонялись рекам и горам? По богу на каждый камень? Вот, считай меня духом этого дома. Но не бойся. Я добрый дух. Зови меня просто Альва, хорошо?

Эллис продолжал крутить головой, пытаясь понять, откуда идёт звук. Казалось, будто отовсюду разом.

— Я не так давно жил.

— Что, прости?

— Позже, говорю, жил. Мы не бегали с копьями. У нас были машины, самолёты, компьютеры и…

— Компьютеры! В яблочко.

— А, так ты компьютер?