Полынь и порох

Вернувшись к церкви, экипаж остановился под деревьями, сбоку от нее, но так, чтобы можно было видеть пространство перед входом. Служба заканчивалась. Пожилой настоятель вышел вместе с Походным атаманом за ворота и, читая молитву, перекрестил всю открывающуюся с этого места панораму – огромное пространство, только что бывшее полем сражения за Новочеркасск. Вдалеке, у Персияновки, еще слышались взрывы – там шел бой.

Усаживаясь в отбитый у красных открытый «Олдс-мобиль» с постеленными поверх сидений коврами, генерал Попов подозвал полковника Федорина и стал о чем-то его спрашивать. Тот несколько раз кивнул, отошел, дал распоряжение стоящим поодаль двум офицерам и сел в автомобиль с Походным, чтобы торжественно ехать по Московской в Атаманский дворец.

– Для нас официальная часть закончена, – прокомментировал Мельников. – Похоже, это те, из «шинелей». Давай, Жека, двигай потихоньку за ними, посмотрим, куда они собрались.

Женька не вытерпел:

– Я что, извозчик? Может, объясните, как могикане могиканину, чем вы занимаетесь? Почему со Смоляковым шепчетесь?

Алешка и Серега переглянулись.

– Хорошо. Только в двух словах, – решился Лиходедов. – Когда мы в казначействе ценный груз охраняли, у нас его по поддельным документам вывезли, а Смолякова оговорили.

– Сперли, значит? А кто?

– Полковник Федорин и его люди.

– Ух ты! Вот гады! Ну ладно, поехали… Никуда они от нас не денутся. За нашего начштаба я на все готов.

Офицеры, сев на коней, добрались до Студенческой, свернули на Почтовую и спокойно поехали дальше, не обращая внимания на стрельбу у Политехнического института, из которого партизаны Новочеркасского полка выбивали засевших в главном корпусе красногвардейцев.

– Жаль, не видит этого безобразия наш Барашков, – покачал головой Алексей, – он бы точно нашел способ гегемонов выкурить.

– Вы чего? – наигранно ужаснулся Денисов. – Хотите, чтобы Веня альма-матер в щебенку разнес?

– Правильно, Жека! – согласился Мельников. – Нам еще в нем учиться!

Про Вениамина Лиходедов вспомнил неспроста. Накануне, перед уходом Барашкова с подрывниками северного заслона, у них был разговор. Алешка показал тетрадь археолога и вкратце объяснил, о чем идет речь. Барашков слушал с интересом.

– Похоже на страшную сказку, – произнес он. – Ну-ка дай глянуть.

У студента-химика было много поразительных черт. Он не только моментально улавливал суть, но и читал раз в пять быстрее, чем обычный грамотный человек.

Вернув Алексею проглоченную залпом тетрадь, Вениамин задумался. Зная Барашкова, Алешка не торопил, но уже начинал нетерпеливо ерзать.

– Это, конечно же, антинаучно, но… – Первая фраза вселяла надежду. – Но, с другой стороны, у нас есть все необходимое для эксперимента: во-первых, как утверждает уважаемый покойный, коды для энергетического воздействия на настроенный определенным образом мозг. И, во-вторых, сам мозг, переживший клиническую смерть.

– Журавлев, что ли?

– Да, наш славный рыцарь Анатоль.

Алешку даже передернуло от такого лабораторного подхода к едва не погибшему другу.

– Вот вернусь из Персиановки, – мечтательно проговорил Вениамин, – и мы организуем собственную лабораторию по изучению феномена. Только давай поклянемся не делать сию непроверенную гипотезу достоянием общественности. Это очень опасно, даже если ничего не подтвердится.

– Хорошо. А Журавлев согласится?

– Согласится? Ха! Эпохально! Да он напрашиваться будет, когда узнает! Толик у нас отчаянный…

Двое из контрразведки свернули на Комитетскую.

– Погоди, не гони, заметят, – Алешка придержал Денисова за плечо. – Давай твоего коллегу пропустим.

Подождав, пока проедет телега с винтовками, подобранными на улицах, и эскорт – пятеро подвыпивших казаков, – тарантас повернул за угол. Пристроившись за поющими разудалую песню станичниками, партизаны приняли безмятежный вид.

Однако через квартал лица друзей стали вытягиваться. Двор, в который завернули люди Федорина, находился точь-в-точь напротив дома дяди полковника Смолякова.

– Постой, Серега, – выговорил Лиходедов, – только не говори, что мы с детства полные идиоты.

– А я и не говорю…

– Он знает, – хихикнул Женька.

Но на его шутку никто не отреагировал.

– Нужно срочно узнать, к кому они направились, – Алексей попытался встать, но охнул и осел, держась за бок.

– Посидите лучше здесь, инвалиды, – сказал Женька, – и не высовывайтесь, а я на разведку.

Соскочив на землю, он направился в соседний двор. Там, изображая из себя квартирьера-завоевателя, собирающегося оформить на постой, по крайней мере, сотню, Денисов выяснил, кто и сколько живет тут и в соседних дворах.

– А это что у вас, голубятня? – негодующе поинтересовался он у бабки, обитающей в какой-то пристройке в глубине общего двора.

Над сараями возвышалось выкрашенное в синий цвет обитое железом сооружение.

– Ей-ей, нет, – закрестилась бабка, – не наше это… И вход туда с ихней стороны. – И показала за забор.

– Щас проверим, – Денисов взял стоящую у сарая лестницу.