Полынь Половецкого поля

Человек, совершивший убийство, немедленно после убийства укрывался со своими родственниками, по отцовской линии, в доме своего князя. Последний, согласно адата, должен был взять их под свою защиту и покровительство. В этих случаях он, собрав своих узденей и молочных родственников (эмчеков), брал на себя руководство в делах укрываемого им убийцы в целях предупреждения и предотвращения ответного кровопролития, для успокоения потерпевших, до примирения убийцы со стороной. Князь кормил весь укрываемый род убийцы до окончания своих хлопот по примирению сторон. Сюда в дом князя, а также к потерпевшим приходили односельчане и знакомые. Они, выражая им свое соболезнование, говорили по обыкновению: «Да ниспошлет Бог свой мир…» Родственницы убийцы в доме князя держали «яс» (обряд оплакивания убитого) и при этом, причитывая, проклинали и поносили своего родственника-убийцу. Сам же князь, выждав окончания дней «яс» у убитого, посылал туда своего кади и двух «тамаза» (почетных стариков) для переговоров о примирении с родственниками убийцы. Если не соглашались простить убийцу, то посланные князя предлагали выселить далеко из родного аула убийцу (адат — «канлы») и при этом просили примириться с родственниками убийцы. Если переговоры в первый раз были безуспешны и посланные возвращались к князю ни с чем, то последний посылал их второй и третий раз и вообще до тех пор, пока родственники убитого не соглашались на примирение. При этом последнем случае от родни убийцы собирался «алым», т. е. мзда, преподносимая родне убитого. Алым с дыма, т. е. с родни, кушающей из одного котла, с давних времен был установлен в один баран. Позднее установился «алым» в деньгах — в размере тринадцати рублей. В случаях, когда родственники жили отдельно, то на алым бралось с каждого брата по пяти рублей, с двоюродного брата по два рубля пятьдесят копеек, с троюродного брата один рубль пятьдесят копеек, а четвероюродного брата по шестьдесят пять копеек и т. д. Нисходя по дальнейшим родственникам, взыскание доходило до мзды в двадцать пять копеек. Того родственника убийцы, который не желал принять участие в алыме, родственники убитого имели право убить. Разумеется, что алым был большой в том роде, где родственников было много, а малый, где родственников было мало. Если у убийцы род был маленький и состоял из бедных родственников, то эти родственники в алыме не участвовали.

Когда таким образом алым был готов, то родным убитого посылали сказать, что «идем с алымом». Последние все собирались в доме убитого и держали «яс». Родственники убийцы с почетными стариками аула, кадием и князем во главе, передав алым кадию, шли на «яс» или «тазият» (сидение мужчин на «ясе»). Перед отправлением туда у родственников убитого снимали все оружие, обувь, и они босые, подняв шаровары выше колен, сняв свои папахи, шли до тазията. Когда эта процессия подходила ко двору с тазиятом, то кади с алымом, оставив родственников убитого на почтительном расстоянии от тазията, вместе с князем и почетными сельчанами подходили к тазияту, и, по отдаче своего обычного салама (приветствия), совершив молитвословие (дуа), произносил проповедь о прощении и мирной жизни. После этого он подходил к старейшему в роде убитого, сидящему на тазияте, и, поднося ему алым, говорил: «Этот алым дает (такой-то) князь». Беря алым, родственники убитого становились лицом к родственникам убийцы, возвращались к себе — по домам. Перед возвращением они произносили: «Да ниспошлет Бог свой мир». Убийца был отправляем в качестве канлы (кровника) в другие селения. Если его там находили родственники убитого и убивали, то говорилось «кровь за кровь» и об этом забывалось. Если они его не могли убить, то он был в канлы до тех пор, пока с ним родственники убитого не примирялись.

Родственники убийцы, после примирения с родственниками убитого, не должны были оставлять своего осторожного отношения к ним.

В случаях, когда родственник убитого убивал родственника убийцы, давшего алым, такой убийца являлся кровником — «канлы» ем князя в течение одного года со дня убийства. Если только его князь не убивал, то он не мог видеть князя и сказать ему: «доброе утро» и «добрый вечер» (обычные слова, произносимые при поклоне князю). Такого канлы-кровника князя никто не принимал и не давал ему приюта у себя. По этой причине никто не осмелился быть канлы князя.

* * *

В тех случаях, когда по пробытии канлы пять-шесть лет в ссылке по хлопотам и посредничеству князя родственники убитого соглашались пойти на примирение, адат был такой.

Канлы, до своего примирения с родственниками убитого, не должен был ни брить, ни стричь своих волос. Перед отправлением на примирение родственники канлы, объявив о своем намерении, старались собрать к себе возможно больше народу для того, чтобы шествовать на примирение. Среди этого народа должен был находиться князь.