Полынь Половецкого поля

В отличие от других народов у тюрков Бог был единым, хотя они и делили небо на девять ярусов, видя в этом глубокий смысл, понятный только им. Он отражался в делах сугубо земных, потому что каждый ярус неба делился еще надвое: на светлое и темное, на благожелательное и демоническое.

Это значило, что Бог мог быть добрым и строгим, спасающим и карающим. Он все видит, а дальше судьба зависит только от самого человека, от его мыслей и поступков — каков человек, таким и будет к нему Бог. В этом глубокая мудрость тенгрианской религии, не унижающей, а возвышающей человека, готовящей его к поступку, к подвигу.

Число ярусов неба достигало девяти. Эта цифра называлась «цифрой Тенгри». В ней (три раза по три) коренился образ божественной Троицы, единой в трех лицах. Так выражали пространство духа. Каждый лик — это лицо Бога, Который мог быть созерцающим, карающим и защищающим одновременно. Отсюда Троица. То есть три состояния Всевышнего, три Его взгляда.

Христиане-европейцы, не обладая знаниями Востока, упростили тюркскую Троицу. А монголы, наоборот, увеличили ее до 99. В их мире как бы девяносто девять Тенгри (в разное время года у Неба разные имена, потому что оно, как и жизнь, всегда разное).

Знали наши предки и то, что все в этом мире появляется только по желанию Тенгри: если Он захочет, то человек гору сдвинет. Даже чувства и страсти даются нам Всевышним… Воистину все от Бога. С этой мыслью жили тюрки, она была сердцевиной их морали.

«Ата чин аш Ижеси…», то есть «Отец, Бог пищи духовной…» — этими словами начиналась древняя молитва во имя Всевышнего Тенгри.

А не угадываются ли эти священные для тюрка звуки в русской молитве «Отче наш, Иже еси…»? Любопытный вопрос, не правда ли? Он, наверное, мог бы заинтересовать не только тюркологов, но и богословов. Все-таки Церковь на Руси до XVII века вела богослужение на тюркском языке, который теперь лукаво называют церковнославянским, протоболгарским.

Интересна на сей счет работа немецкого ученого Г. Дерфера; он собрал мифы и сказания о Тенгри и проследил, как менялось понятие «Бог». По мнению исследователя, речь идет об одной из первых монотеистических религий человечества, если не о самой первой. Ученый пронаблюдал, как отходили от язычества, как возникла религия: господство духа, а не предмета… Опять-таки находки академика Окладникова подтверждают наблюдения этого историка и вполне согласуются с ними.

Вера в Бога Небесного, до ее прихода в Европу, восемь — десять веков развивала свои традиции, вбирая лучшее из духовных ценностей Востока. И сама обогащала Восток. Нелишне напомнить, что Европа не имела тех духовных массивов, которые сложились в Китае, на Тибете, в Индии, у других соседей кипчаков.

Конечно, армянский епископ Григорий был не первым, кто прослышал о незнаемой и чудесной вере, вселяющей в народ силу духа. На Востоке о ней заговорили намного раньше, чем на Западе. В I веке тюркский хан Эрке (он вошел в историю под разными именами — Канишка, Канерка, Каныш) познакомил с нею Восток. Тогда собрался знаменитый IV Буддийский собор, и часть общин признала Тенгри. Зародилась северная ветвь буддизма.

И хотя в Закавказье были свои представления о богах, молва о Тенгри дошла и сюда. Здесь быстро признали Бога Небесного: слова Григория Просветителя легли на благодатную почву. Уже взрыхленную. В Дербенте появился Патриарший престол, международный центр «нового» христианства. Сюда приезжали учиться епископы, здесь крестились знатные люди и правители. Этому есть достаточно доказательств. Они рядом, просто никто не смотрел на них… В Дербенте археологи всегда искали совсем другое.

А там был первый христианский храм, первый на Западе баптистерий — бассейн для крещения. Погружение в освященную воду — это тюркский обряд, который справляли еще на Алтае. Дербент может стать настоящей «кавказской Троей». Богатейшее для археолога место.

Союз двух религий в IV веке был налицо. Так, например, делегат кипчаков присутствовал на Вселенском соборе 381 года в Константинополе, что запротоколировано в актах Собора. Здесь сомнений нет.

А само появление Византии, ее отделение от Рима — разве не доказательство того союза? Без тюрков Византия прозябала бы, оставаясь колонией Рима: у греков не было войска. Она приняла новую веру, чтобы стать союзником сильнейшего народа, чтобы иметь свою армию. Это же очевидно. Греки копировали армян, которые добились огромных успехов. А плата дани — это норма в общении сильного и слабого… Кому Византия обязана своим возвышением, как не кипчакам? Чудес в жизни не бывает.

Не приходится сомневаться и в том, что кипчаки (их духовенство) знали о сыновьях Тенгри. Один из них — Гэсэр, Пророк тюркского народа. Ниспосланный Небом герой, человек-избранник. Он очищал землю от скверны. Ему посвящены сотни преданий. Есть целая библиотека — Гэсэриада. О ней известно, но только не в Европе.