Не в войну, не в бою,Не в землянке санвзвода —В наши мирные дни,В наши мирные годыУмирал комиссар…Что я сделать могла?..То кричал он в бреду:— Поднимайтесь, ребята!—То, в сознанье придя.Бормотал виновато:— Вот какие, сестренка, дела…До сих пор он во мнеЕще видел сестренку —Ту, что в первом боюСхоронилась в воронку,А потом стала «справным бойцом»,Потому что всегда впереди,Словно знамя,Был седой человекС молодыми глазамиИ отмеченным шрамом лицом.След гражданской войны —Шрам от сабли над бровью…Может быть, в сорок первом,В снегах ПодмосковьяСнова видел он юность своюВ угловатой девчонке —Ершистом подростке,За которым тревожно,Внимательно, жесткоВсе следил краем глаза в бою…Не в эпохе,Военным пожаром объятой,Не от раны в бою —От болезни проклятойУмирал комиссар…Что я сделать могла?..То кричал он, забывшись:— За мною, ребята!—То, в себя приходя,Бормотал виновато:— Вот какие, сестренка, дела…Да, солдаты!Нам выпала трудная участь —Провожать командиров,Бессилием мучась:Может, это больней, чем в бою?..Если б родину вновьОхватили пожары,Попросила б направить меняВ комиссары,Попросилась бы в юность свою!
НА ВЕЧЕРЕ ПАМЯТИ СЕМЕНА ГУДЗЕНКО
Нас не нужно жалеть, ведь и мы б никого не жалели,Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты.С. ГудзенкоМы не трусы. За жизнь заплатили хорошую цену. А стоим за кулисами робки, строги и тихи.Так волнуемся, будто впервые выходим на сцену —Мы, солдаты, читаем ушедшего друга стихи.Я и впрямь разреветься на той трибуне готова.Только слышу твой голос: «Не надо, сестренка, держись!»Был ты весел и смел, кареглазый наш правофланговый,По тебе мы равнялись всю юность, всю зрелость, всю жизнь.И в житейских боях мы, ей-богу, не прятались в щели.Молча шли напролом, стиснув зубы, сжигали мосты.Нас не нужно жалеть, ведь и мы никого б не жалели,Мы пред нашей Россией во всякое время чисты.