Полынь-трава

Потом долго не могли оторвать ручку спасенного мальчишки от саночных полозьев. Малыш медленно приходил в себя, поднимал и опускал голову, будто силясь вспомнить, что с ним произошло, где он. А рука продолжала сжимать полозья.

— Юрка,— говорил мужчина в цветастом персидском халате,—это я, твой папа, слышишь, я твой папа! — Голос его пресекался. — Все в порядке, понимаешь, все в порядке!

И когда Юра кивнул головой, как бы подтверждая, что все действительно в порядке, его отец бросился вдогонку за Павликом, обнял, поцеловал в губы и прохрипел только одно:

— Чей сын, откуда? — И, услышав: «Болдин»,— выдохнул: — Не забуду, Болдин, не забуду до конца жизни. Храни тебя бог!

Сам того не ведая, четырнадцатилетний Павлик положил конец многолетней вражде между родами Болдиных и Чиников. Полвека назад один из Болдиных — двоюродный дед Павлика — стрелялся на дуэли с дедом Юры Чиника из-за пьяной ссоры за карточным столом. Предок Чиников был ранен в плечо, предок же Болдиных, прикрыв сердце пистолетом, получил рикошет в щеку... Оба дуэлянта были тайно рады такому исходу поединка, однако амбициозность помешала им заключить мир... Так и оставались в неприятелях Чиники и Болдины до того самого часа, когда был спасен восьмилетний Юра. Как это нередко случается после долгого взаимного отчуждения, быстро сблизились соседи, и потекла их жизнь в сердечном согласии. А когда повзрослел Павел, все поняли, что это для него росла в семье Чиников дочь Ксения.

В селе Пречистая Каменка и его окрестностях сохранилось двенадцать больших, видных издалека древних каменных крестов. По преданию, царь Иван Грозный остановился в Пречистой Каменке во время похода на Новгород. Решив выстроить здесь город, он обозначил крестами места, на которых должны были стоять храмы.

Имел Торжок 28 каменных церквей. Купцы, благодаря небеса за удачливые хлебные дела, воздвигали храмы на всякой малой возвышенности над Тверцой. В одном из них — в мужском Борисоглебском монастыре — и венчались в 1904 году молодой офицер Павел Александрович Болдин и выпускница торжокской женской гимназии Ксения Николаевна Чиник.

Движимый самыми добрыми побуждениями, Николай Федорович Чиник нанес визит дальнему родственнику и близкому другу семьи генералу от кавалерии Алексею Алексеевичу Брусилову. Ведал о его органической нетерпимости ко всякого рода протекциям и все же признался честно, что хотел бы составить ее одному молодому офицеру.

Брусилов недоуменно посмотрел на Чиника.

— Алексей Алексеевич, я не любитель громких фраз, но поверьте, я живу и здравствую только благодаря этому смелому человеку. Он рисковал собой, но спас моего сына.

И Чиник-старший рассказал о том, что случилось когда-то на хрупком льду Тверцы.

— Я верю каждому вашему слову, но хотел бы сказать вам,— холодно произнес Брусилов и отвел взгляд,— не в моих правилах, прошу с уважением отнестись к этому, не в моих правилах что-либо обещать, не узнав как следует человека. В Евангелии мудро написано, помните: «Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если око будет худо, то и тело твое будет темно». Дайте посмотреть на него. Познакомиться с ним.

— Если вы посмотрите ему в глаза, Алексей Алексеевич, то станете моим союзником.

...Спустя два года во время киевских маневров поручик Болдин командовал пулеметным взводом. Он действовал инициативно и смело, чем обратил на себя внимание полковника. Весьма возможно, что после маневров Болдин получил бы новый чин, все к этому щло. Но за него когда-то ходатайствовали, и, как ни велико было желание Брусилова поощрить смекалистого поручика, он сдержал себя:

— Не будем спешить. Если есть в нем сообразительность, поймет, что к чему.

И все же новый, 1914 год Павел Болдин встретил капитаном. К той поре у него родился сын Николай.

Начало лета генерал Брусилов с супругой провел в небольшом германском городе Бад-Киссингене. Был разгар курортного сезона. К берегам безвестной еще не так давно речушки Франковская Заале тянулись на отдых и лечение не только из близлежащих Франкфурта-на-Майне, Нюрнберга, Лейпцига... Было много французов, голландцев, русских. За три года до этого целый синклит курортологов, кардиологов, химиков удостоверил своими подписями акт о новых, неведомых ранее, целебных свойствах местной минеральной воды. Быстро подскочили цены на землю. Строились гостиницы, пансионаты, ванные корпуса. Городок приобретал европейскую известность.

Именно этот курорт и посоветовали доктора генералу Брусилову, незадолго до того скромно отметившему шестидесятилетие.

— Прошу вас, Алексей Алексеевич, послушать врачей. Ваше здоровье — это не только ваше здоровье,— сказал военный министр, сделав ударение на втором слове «ваше».