Полынья

Вдруг почувствовал, как впереди, очень близко, закачался воздух, и понял, что там море, пустота. Не сразу увидел плиту, которую море стесало так, что сделало частью берегового монолита. Стесало имя и годы жизни, но кто-то вывел их опять, несмываемой киноварью. Присев на корточки, а потом распластавшись на скале, о которую с размаху ударял Ледовитый, он хотел прочитать, что написано, но прибой искажал слова, которые словно растекались кровью на граните... Страшно было подумать, что здесь может лежать его маленькая дочь и что море, стесав плиту, когда-либо откроет гроб, и ребенок упадет вниз...

Может быть, это сон? Может, это не с ним? Нет, с ним, с ним.

7

Туман уплотнился, обложил поселок.

Сойдя с катера "Северянка", Кокорин обомлел: ни домов, ни улиц. Никакого поселка нет... Как дойти до порта? Он тут боялся ходить и в ясный день.

Постоял у воды, которая поднялась высоко, затопив плиты, исчерканные фамилиями. Тут было затишно, но жутковато от чаек. Очень крупные, резко вылетая из тумана, они оказывались у самых глаз. Заслоняя от них лицо, начал карабкаться по склону, но галька оседала под ним целой массой, н он снова оказывался у воды. Наконец выбрался наверх, пропустив какой-то тяжелый грузовик, который приехал, расплескивая грязь. Тротуар оказался так высоко над дорогой, что еле на пего залез. Прислушался во все концы: ни одного прохожего! Даже собаки исчезли. Удивительно то, что все время слышал и лай, и человеческие голоса, но никого не обнаруживал. Где-то чадили кучи угля, и дым от них казался живее этого тумана, который был недвижим. Набрел на костер из плавника, пошел было на стук топора. Откуда-то сверху выплеснули помои, брызги долетели до него. Дом мог оказаться высоко, он побоялся сойти с тротуара. Шум машин, слышавшийся на угольной дороге, пропал.

Неожиданно увидел прореху в тумане с левой стороны. Какое-то помещение с освещенным окном, с красной дверью. Нащупывая щеколду, почувствовал горячие языки собак, облизавших пальцы. Чего-то они тут собрались! Кокорин прямо обрадовался, что их нашел: это было достижение! Значит, дом жилой, настоящий.

Внутри различил людей, обступивших круглые деревянные столы, врытые в землю. Это был винный магазинчик. Кокорин не собирался сюда идти, он просто искал место для приюта. Но по инерции начал продвигаться к прилавку, где горели лампы; среди охотников, которые вешали на проволоку карабины, вынимая из них затвор, чтоб получить вино. Когда продавщица раздвигала ширму из ружей, приклады ударялись со стуком, а за ее спиной зловеще отсвечивали оранжевые купальники, висевшие на стене. Под ногами пробегали какие-то зверьки, над головами тяжело летала птица, неизвестно какая. Один из охотников хотел ее сбить шапкой, но промахнулся. Вспомнив, что нет денег, Кокорин повернул обратно. Как только открыл дверь, собаки тотчас поднялись на задние лапы, ожидая кости. Было ясно, что так просто они не выпустят.

Походил среди столов, чтоб выпросить что-либо, чем откупиться от собак. Вокруг было шумно, весело. Несколько человек играли в лото, сдвинув столы. Молодой охотник, который пытался сбить птицу, ходил вокруг игроков, забавляясь тем, что незаметно подкрадывался сзади, прикладывая горящую спичку. Допечь было непросто, так как все были в ватных штанах. Но все же одного старика он не то чтоб допек, а просто утомил своим приставанием, и старик отошел, уступив молодому свою игру. К этому пожилому охотнику Кокорин п обратился за помощью и обнаружил в руке бутыль "Мицне", которую охотник раскрутил, передавая ему, чтоб придать вращение винной струе.

Кокорин, смирившись, выпил.

- Ты что, парнишка? Заблудился? - спросил охотник участливо.

- Да вот, туман...-пробормотал Кокорин.

- Туман ничего, крепкий.

Охотник оказался не старым, хоть и назвал Кокорина парнишкой, небольшим, даже малого роста, что было заметно в сравнении с его товарищем, который был выше на голову даже Кокорина, с очень красивым, женственным и каким-то грустным лицом. Этот большой охотник вступал в разговор одинаково: "Со всей решительностью..." - и к этому добавлял одно слово и умолкал. Несколько раз он выходил за дверь и вскоре возвращался. По-видимому, что-то его беспокоило, раз ему не стоялось на месте.

Когда он отлучился в очередной раз, Кокорин поинтересовался у его маленького товарища:

- Что с ним?

- Собака заболела, - ответил тот. - Под дверью лежит, не поднимается. А дома ей еще хуже. Придется усыплять.

- Да вон их сколько! Чего переживать?

- Людей тоже много, верно? А ходишь и ходишь среди них...

- Со всей решительностью: правильно, - согласился большой охотник, возвращаясь, расслышав последние слова своего товарища.