Полынные сказки

— Имени хватит, я согласна, — сказала Татьяна Дмитриевна. — Но всё-таки принято, чтоб у человека была фамилия. Сам подумай, у всех есть фамилия, а у тебя нет. Нехорошо. Хочешь, возьми мою?

— А какая у тебя фамилия? — спросил Мишка.

— Колыбина.

— Мне эта фамилия не подходит.

— Да почему же?

— Да она… какая-то не солдатская. Нет, я какой-нибудь другой буду.

Тут все стали вспоминать, какие есть в деревне фамилии, и много набралось фамилий у полынного народа: Алемаевы, Антошкины, Чекаловы, Сараевы, Несмеевы, Лапштаевы, Тулаевы, Киреевы, Кулясовы и много ещё других фамилий, но ни одна из них Мишке не понравилась.

— Не знаю, что с тобой и делать, — сказала Татьяна Дмитриевна. — Ничего тебе не нравится.

— Ничего, — согласился Мишка.

— Эй, Мишка! — послышался вдруг голос Лёли из дальнего угла. — Ты ведь орехи любишь.

— Конечно, люблю. Недавно целый мешок набрал.

— Вот и возьми себе фамилию — Орешкин.

— Орешкин? — задумался Мишка. — Вроде — неплохо звучит. По-солдатски.

И все ученики согласились, что звучит неплохо — Орешкин! Здорово звучит! По-солдатски!

Так и стал Мишка-солдатик Михаилом Орешкиным.

А уже потом, через несколько дней, когда Татьяна Дмитриевна на уроке по русской истории рассказала о великом полководце Суворове, Мишка потребовал, чтоб ему сменили фамилию и звали теперь — Суворов!

— Я — Суворов! — кричал он на переменках. — А вовсе никакой не Орешкин.

А ещё через несколько дней он потребовал, чтоб его звали Михаил Кутузов, и нарочно прищуривал глаз, потому что великого полководца Михаила Кутузова ранили в глаз на войне.

И ребята звали его то Суворовым, то Кутузовым, но как ни прищуривал глаз бродячий солдатик, он всё равно остался на всю жизнь Мишкой Орешкиным.

Сказка об уроке русского языка

А после того, как Мишке придумали фамилию, начались в школе серьёзные уроки.

И первым был урок русского языка.

Это был, конечно, самый трудный урок для полыновских ребят, потому что некоторые не знали по-русски ни слова.

Первым делом Татьяна Дмитриевна нарисовала на доске круглую человеческую голову, с ушами, а без глаз.

— Это что такое? — спросила она.

— Пря! — закричали ребята на полынном языке. — Пря это.

— А по-русски — голова. Ну, повторим все вместе: го-ло-ва!

— Го-ло-ва! — закричали ребята теперь уже на русском языке.

Тут Татьяна Дмитриевна взяла мел и нарисовала на голове глаз.

— А это что такое?

— Сельме! — закричали ребята на своём языке.

— А по-русски — глаз. А ну-ка повторим все вместе.

— Глаз! Глаз! Глаз! — закричали ребята на русском языке. — Ухо! Ухо! Нос! Нос!

Потом стали изучать новые слова: рука, ладонь, палец, ноготь.

И особенно трудным оказалось слово «ноготь».

— У лошади — копыто, — объяснила Татьяна Дмитриевна. — У коровы тоже — копыто, а у нас — ноготь, ногти.

Наконец ребята запомнили и это слово.

В самом конце урока Татьяна Дмитриевна подошла к Ване Антошкину.

— Это что у тебя, Ванечка? — сказала она и ласково положила руку ему на голову.

— Голова, — прошептал Ванечка.

— Молодец, хорошо. А это что?

— Глаз.

— А это?

— Рука.

— А это что такое? — спросила Татьяна Дмитриевна и потрогала ноготь у Ванечки на руке.

Ванечка покраснел и молчал.

— Ну вспомни, у лошади копыто, а у человека…

— Копыт, — сказал Ванечка, и тут все ребята, конечно, засмеялись.

Дед Игнат зазвонил в колокольчик: переменка! Все побежали на улицу. Мишка-солдатик ухватил за нос Ефимку Киреева и кричал на всю деревню:

— Нос! Нос! Нос!

— Ухо! Ухо! — кричал в ответ Ефимка, стараясь ухватить солдата за ухо.

А Ванечка Антошкин сидел в сторожке у деда Игната и плакал.

— Вань, Вань, — говорила Лёля. — Не плачь. Тят аварьде. Не плачь. Понимаешь?

— Горе у меня, — сквозь слёзы шептал Ванечка. — «Копыт» сказал.

— Не беда, — успокаивала его Лёля. — Хочешь картошечки печёной?

Ванечка на миг перестал плакать, подумал немного и сказал:

— Угу.

Сказка о сосновой лампе

И пошли школьные дни один за другим — день за днём, урок за уроком.

Всё глуше становилась осень, всё ближе приближалась она к зиме. Зарядили дожди, заныли степные ветры.

А в школе дед Игнат топил с утра обе печки, было тепло, уютно. Трещали в печках дрова, скрипели перья, слышался голос Татьяны Дмитриевны.

В школе вообще-то было три класса — первый, второй и третий, а классная комната одна. И все три класса занимались в одном классе. Иногда какой-нибудь класс переселялся в сторожку к деду Игнату и занимался там, прямо у печки. Но чаще всего все сидели в одной комнате, но путаницы на уроках не было. Пока один класс решал задачки, второй писал, а уж с третьим Татьяна Дмитриевна занималась устно.

Лёле было, конечно, интересней всех, потому что она училась сразу во всех трёх классах. То подсядет к ребятам, которые решают задачки, то посмотрит, кто как пишет, то послушает, о чём рассказывает мама. Незаметно училась Лёля читать и писать.