Помазанник из будущего. «Железом и кровью»

Поэтому, в январе-феврале 1866 года произошла серия собраний с крестьянами, на которых цесаревич присутствовал лично. На них будущим переселенцам показывали фотографии замечательных видов Дальнего Востока, которые были сделаны либо людьми Голицына, либо еще в ходе кругосветного турне, так как Кеппен до тех мест пока не добрался. Заодно селянам много рассказывали о том, какие это прекрасные места.

Как не сложно догадаться, выбор о переезде, конечно, Александр им предоставил, но несколько специфический. Он заключался не в принципиальном вопросе, типа ехать им или нет, а только лишь в выборе места, куда им предстоит переселиться: Аляска, материковая часть Дальнего Востока и остров Цусима.

Естественно, помимо подъемных средств, каждой крестьянской семье выдавался сельскохозяйственный и строительно-бытовой инвентарь в достаточном количестве. То есть топоры, косы, пилы, серпы, вилы, струги и прочее. За все бралась расписка с обязательством в течение десяти лет выплатить цену выданного им имущества — в рассрочку и без процентов. Невелика прибыль с забитых и зашуганных людей, но Александр имел в этом вопросе принципиальную позицию — ничего бесплатно давать нельзя. Поэтому действовал по правилу: «Если ты желаешь помочь голодающему, то дай ему работу, пусть заработает свой обед». Если же ты просто так его накормишь, то он в конечном счете станет думать, что люди обязаны кормить его просто так. Что, как вы, уважаемый читатель, понимаете, не способствует желанию трудиться и выкарабкиваться из той финансовой ямы, в которую человек упал. Даже более того — он в конечном счете начнет предъявлять претензии к кормящему его добродетельному и милостивому человеку, дескать, тот мало ему дает. А оно надо нам, такое счастье?

Ситуация с переселением сложилась достаточно неоднозначная — крестьяне не знали, радоваться или горевать. Так как, с одной стороны, в сознании большинства переселение в Сибирь и далее означало ссылку и прочие формы наказания. А с другой стороны, гарантом выступал наследник империи, да не просто выступал, а давал денег и имущество, что можно было рассматривать как награждение или поощрение. Это не считая земель. Московским крестьянским общинам такие наделы и не снились.

Для валовой переброски населения за один заход Александр уже в феврале 1866 года зафрахтовал значительное количество судов торгового флота Конфедерации. Смешно сказать, но из-за острого недостатка заказов частники этой североамериканской страны откровенно боролись за право выполнить размещенный Сашей заказ. Тем более что в их глазах он был человеком надежным и всегда исправно оплачивающим свои заказы, без хитрости и лукавства. Поэтому условия, на которых морем должны были переправиться двадцать тысяч крестьян с частью движимого имущества и частью живности, были очень мягкими. Хотя, конечно, цесаревичу это переселение «влетело в копеечку». Он только подъемных должен был заплатить без малого двести тысяч рублей. А общая «цена вопроса» составила три с половиной миллиона серебром.

Впрочем, никаких особенных неожиданностей для цесаревича цена не представляла, так как он понимал, что переброска такого количества людей с имуществом практически на другой конец планеты в такие сроки дешево стоить и не может. А вот император, после того как Саша рассказал ему о своей затее, пришел в ярость и назвал цесаревича сумасшедшим. В августейшей голове просто не укладывалась мысль о том, чтобы потратить на столь незначительную группу крестьян такие огромные деньги! Да и ради чего? Он подобного не понимал, не одобрял и не желал с этим связываться.

Итогом непростых споров стало то, что Александру пришлось выставить свою затею как прихоть и чуть ли не «слезно просить Его Императорское Величество дать благословление на столь глупую мальчишескую шалость своего сына». После чего император, конечно, уступил. Тем более что все расходы брал на себя Саша. И даже более того — обязался оплатить все налоги, от которых цесаревич освобождал своей волей переселяемых крестьян. То есть казна не только не теряла ни копейки, но и даже приобретала.

Глава 37

«Но и это еще не все», как говаривала навязчивая реклама «зомбо-ящика». В марте 1866 года Александр завершает работу над небольшой брошюркой — «Империум», формальным автором которой является уже засветившийся перед почтенной публикой отставной поручик Ржевский [90].

В этой небольшой книжице даже приводился портрет Дмитрия Ивановича, созданный со слов цесаревича и являвший собой фактически внешность Александра Панкратова-Черного, одетого в мундир гусара времен Отечественной войны 1812 года. Причем по мундиру было совершенно невозможно судить о принадлежности поручика к тому или иному полку, так как портрет был сделан в виде одноцветной литографии, да еще в упрощенной форме, что скрадывало множество деталей.