Помеченный смертью

– Станция есть, – подтвердил Виталий Борисович. – Только вот какая штука. Станция эта, как поведали нам по большому секрету, по другому ведомству с давних пор проходит. То есть она вроде как метеорологическая, а на самом деле ее всегда курировал КГБ.

– Вот! – вскинулся Морозов и даже руками всплеснул. – Я же говорил вам! Гэбэ этим занималась!

– Да ничем гэбэ не занималась, – сказал Виталий Борисович с досадой. – Никаких следов. Понимаете? Совершенно никаких! Если бы хоть малейшая зацепка – уже Рябов был бы у нас.

– Так, значит, он не Рябов и не Митяев?

– И не Митяев. Какой-то призрак.

47

Ксерокопию документа, показанного Бородиным Морозову, Бородину привез Виталий Борисович. Эту странную и страшную бумагу обнаружили в машине, захваченной людьми Виталия Борисовича. Черный «БМВ» разъезжал по городу, и из него один за другим следовали звонки в офис Бородина. Те самые звонки – якобы из Таможенного комитета. Телефон Бородина прослушивался, хотя сам он об этом не знал, и едва звонки начались – их проверили, вычислили звонившего, и на Кутузовском «БМВ» перехватили. Группа перехвата была на машине ГАИ, и экипировка соответствующая – милицейская форма, и вот это, видимо, находившегося в «БМВ» человека и сбило с толку. Когда «БМВ» прижали к обочине, водитель выскочил из машины и бросился прочь, понадеявшись, что обойдется, с милицией ведь дело имеет, но он ошибался, потому что люди, устремившиеся за ним в погоню, проходили совсем по другому ведомству и имели иную подготовку. Водитель «БМВ» все ждал, когда же преследователи отстанут, но те дело свое знали, и тогда он, чтобы их попугать и оторваться наконец от погони, открыл по ним стрельбу и тем самым подписал себе смертный приговор. Его убили в короткой, но яростной перестрелке. При нем не оказалось никаких документов, а «БМВ» имел фальшивые номера. Единственная ценная находка – ксерокопия документа с фамилиями Григорьева и Бородина. Ниточка потянулась.

Через три дня установили личность убитого водителя «БМВ». Он, как оказалось, действительно шоферил, возил одного очень известного предпринимателя, который – удивительное совпадение! – в день гибели своего водителя вылетел в Дюссельдорф, где следы его затерялись. Механизм расследования работал, выдавая все новые и новые факты. И исчезнувший в Германии предприниматель, оказывается, пытался некоторое время назад продать за границу российские ракетные комплексы C-300, но был оттеснен от выгодного заказа ассоциацией «Возрождение». Эту ассоциацию возглавлял Бородин. Бородина активно поддерживал Григорьев. Круг замкнулся.

Проверяли всех, кто за последние годы имел хоть какие-нибудь контакты с исчезнувшим предпринимателем. День за днем, человек за человеком. И вдруг мелькнул некто, чьего имени никто не знал. Его и видели-то один раз. Охранники предпринимателя были свидетелями встречи своего босса с этим человеком. За городом в укромном месте. Фамилию не знали, а номер машины того человека запомнили – профессиональная цепкость памяти. Номер принадлежал одной из оперативных служб ФСБ.

Виталий Борисович, новый знакомый доктора Морозова, при упоминании о ФСБ не смог сдержать радости. Появилась наконец ниточка. Он чувствовал, почти уверен был, что именно там надо искать, но до поры не обнаруживалось никаких следов, и вот не просто след, а оперативная машина, которую не спрячешь. Отследили и выяснили – машиной пользуется полковник Даруев, его фото показали тем самым охранникам, и они в один голос подтвердили – с этим человеком их босс и встречался.

Полковник Даруев возглавлял учебно-тренировочный центр ФСБ, на всех картах обозначенный как дом отдыха. В этом центре готовили специалистов для проведения особых акций – их использовали, когда требовалось что-то сделать эффективно и очень быстро. Стало ясно, что это именно то, что искали. Виталий Борисович навел справки – начальство Даруева никаких особых распоряжений полковнику не давало, и курсанта по фамилии Рябов на курсах не было. Получалось, что полковник действовал на свой страх и риск. Или, что тоже возможно, хотя и маловероятно, начальство Даруева покрывало. Поэтому приняли решение действовать негласно и стремительно.

Хатыгов в сопровождении десятка парней из своей команды отправился в «пансионат». Ехали в закрытом фургоне, который снаружи было не отличить от сотен ему подобных, ежедневно развозящих грузы. Хатыгов сидел рядом с водителем, одет он был в выгоревшую на солнце старую рубашку и линялые джинсы, ни дать, ни взять, экспедитор. На выезде из Москвы их остановили на посту ГАИ, подошел разбитной и ушлый на вид инспектор, заглянул в кабину жадным и вороватым взглядом, спросил с усмешкой:

– Что везем?

Вместо ответа Хатыгов показал ему свое удостоверение, инспектор перестал улыбаться, даже отступил на шаг и взял под козырек.

– Едем, – спокойно сказал Хатыгов водителю. – Он уже не хочет нас проверять. Да к чему оно ему? Заглянет – и будет потом всю жизнь заикаться.

Он знал, что говорил. Его ребята за перегородкой сидели в полной экипировке и одним своим видом могли напугать любого.